— Смир-р-рно! — заорал дневальный, кидая руку к пилотке. — Дежурный по роте на пост дневального! Дежурные все эти дни никуда далеко не отходили, поэтому грохот сапог был коротким:
— Товарищ подполковник, дежурный по роте сержант Синицын! Рота…
— Вольно, сержант Синицын, вольно, — махнул рукой подполковник, осматриваясь. Деревянные полы, крашенные темно-коричневой краской и покрытые сверху мебельным лаком, блестели на солнце, глядящем в широкие отмытые до полной прозрачности окна. Справа в казарме по ниточке были выстроены двухэтажные кровати, между которыми стояли курсанты, смотря на внезапно появившееся «чужое» начальство. Слева двери в умывальную и в туалет. Дальше обитая железом дверь в каптерку, из которой выглядывал какой-то старослужащий. А прямо перед дверью тумбочка, дневальный около нее, и широкая решетка, закрывающая оружейную комнату. Все чисто. Все блестит. И стоит плотный дух казармы: ружейное масло, вакса, хозяйственное мыло, хлорка, портянки, кирза пропотевшая… Подполковник дернул носом и снова обратил внимание на дежурного.
— Синицын, вот тебе вводная: пожар в оружейной комнате. Твои действия?
— Товарищ подполковник! В случае пожара в оружейной комнате в мои обязанности входит дать сигнал пожарной тревоги, организовать эвакуацию личного состава, по телефону вызвать пожарную, а до приезда машины производить тушение возгорания имеющимися средствами, — отбарабанил, снова вытянувшись, сержант.
— Да? — удивился подполковник. — Вот так? Плохо, сержант. Он повернулся к дневальному:
— Дневальный! Вводная та же: пожар в оружейной комнате. Дежурный убит. Ваши действия?
— Товарищ подполковник! Мои действия, значит, такие: объявляю пожарную тревогу, всех, значит, на улицу, звоню в пожарную часть и тушу до их приезда…
— Хм… А пожар такой сильный, что и ты — угорел. Поднять отдыхающего! С койки подняли спящего «ночного», который непонимающе смотрел на неизвестного подполковника и даже покачивался, не до конца проснувшись.
— Кто такой?
— Рядовой Мельниченко!
— Мельниченко, в оружейной комнате — пожар. Эти оба мертвы.
Угорели оба, — показал подполковник на дневального и дежурного, непонимающе смотрящих на него. Мельниченко пожал плечами, повернулся к посту дневального и ладонью прижал тревожную кнопку. Сквозь ревун раздался его хриплый спросонья крик:
— Р-рота, пожарная тревога! Строиться на плацу! Подполковник отдернул лацкан и уставился на часы. Мимо с топотом неслись курсанты, подгоняемые сержантами — эта вводная была понятна всем. А навстречу потоку с руганью поднимался Быков в замусоленном х/б, весь какой-то взъерошенный — опять спал на своих трубах в тепле и вони подвальных помещений. За собой он тащил тяжелый красный огнетушитель. Вбежав в помещение казармы, толкнул в спину подполковника, подскочил к дневальному и заорал ему в лицо:
