– Мадам, это же несерьезно, – поморщился Жека. – Давайте обойдемся без апатии, а? Люди любят крики. Вам так сложно покричать последний раз?
Она не ответила ему и даже не обернулась, но и не стала делать вид, что ничего не слышала. Она поднялась с кресла, медленно и величественно, как королева поднимается с трона, и уже от этого Жеке стало не по себе.
А потом она обернулась и шагнула к нему – и к свету. Жека понял, что перед ним теперь совсем другая старуха.
Эта уже была мертвой. Даже длинное платье из черного бархата не могло скрыть ее неестественную худобу: она превратилась в скелет, покрытый сероватой кожей – где-то натянутой туго, почти на грани разрыва, а где-то висевшей сморщенными складками. Щеки впали, губы почти исчезли, обнажая неровные желтоватые зубы. А ее глаза, окруженные темными кругами, не были глазами человека. Они стали непроницаемо черными, словно залитыми грязью изнутри. Теперь из этих глаз струились кровавые слезы, расчерчивавшие ее осунувшееся лицо.
Но худшим было даже не это. Жека почувствовал, как сердце замирает от ужаса, когда он понял, что узнает эти черты, пусть и измененные смертью. Перед ним стояла его собственная бабушка.
Та бабушка, что растила его, пока родители учились и строили карьеру. Та, которой он мог доверять, которой было важно, чем он живет, что любит. Та, что умерла десять лет назад и гроб которой он, залитый слезами подросток, помог отнести на кладбище. Она стояла перед ним, не живая, но и не мертвая. Всклокоченные седые волосы были похожи на сияющий ореол, окружающий ее изуродованное лицо.
– Что ты наделал? – прохрипела она. И этот голос, пропитанный смертью, все равно был ее голосом.
– Я… – начал было Жека и запнулся. Он не знал, что сказать.
– Что ты сделал со своей жизнью? Вот кем ты стал?
– Это не то, что… Я не…
– Я говорила тебе, чтобы ты не дал другим жизнь свою сломать, – прервала его она. – А ты взял и сломал ее сам. Женя, почему? В тебе не было этой злобы.
Глаза на секунду затуманились, и он быстро моргнул, позволяя первым горячим слезам скользнуть вниз с ресниц. Ее глаза по-прежнему истекали кровью.
– Твои новые друзья утащат тебя в ад, – предостерег призрак.
– Тебя нет… ты же умерла!
– Смерть призвала меня дважды. Первый раз – когда истекло мое время на земле. Второй раз – чтобы остановить тебя сегодня.
– Но почему именно сегодня?
– Так должно быть.
Это были не первые съемки, которые он проводил, не первый раз, когда он нападал на людей. Может, этот случай стал особенным, потому что он и остальные впервые задумались об убийстве?
