Инка (скривившись). Чипса! Ну нет. На вашем месте я не стал бы выходить за Чипса.
Эрминтруда. Почему?
Инка (таинственным шепотом). Чипс слишком много говорит о себе.
Эрминтруда. Ну, а Снукс, например?
Инка. Снукс? Это еще кто? Разве у меня есть сын по имени Снукс? Их так много… (устало) так много, что я вечно их путаю. (Небрежно.) Все равно, на вашем месте я бы не вышел за него.
Эрминтруда. Неужели ни один из сыновей не унаследовал талантов своего отца? Если провидению было угодно доверить им судьбу Перусалема… и если все они потомки короля Утеса Великого…
Инка (нетерпеливо перебивает ее). Сударыня! Если хотите знать мое мнение, величие этого Утеса сильно преувеличено.
Эрминтруда (шокирована). Как можно, капитан! Остерегитесь! Это инкощунство.
Инка. Повторяю, сильно преувеличено. Между нами говоря, я сомневаюсь, чтобы провидению действительно было угодно доверить судьбы шестидесяти миллионов человек коллективным способностям Чипса, Болтуна и Джека Джонсона. Я верю в талантливую индивидуальность. Вот в чем секрет успеха Инки. Иначе быть не может. Судите сами: если гениальность — свойство семейное, дядя Верховного Инки тоже должен быть великим человеком! А на деле… чего там говорить! Известно, что́ собой представляет его дядя.
Эрминтруда. По-моему, родственники гениев всегда невероятные кретины.
Инка. Вот именно. Вы доказали гениальность Верховного Инки. Все его родственники — кретины.
Эрминтруда. Но как же так, капитан? Ведь если все генералы Инки — слабоумные, а все его родственники — кретины, Перусалем потерпит поражение и станет республикой, как Франция в 1871 году! И тогда Инку сошлют на остров Святой Елены.
Инка (торжествующе). Как раз на это он и рассчитывает, сударыня! Иначе он не согласился бы вести войну.
Эрминтруда. Что?
Инка. Ха, ха! Глупцы кричат, что уничтожат Инку Перусалемского. Но они не знают, с кем имеют дело. Как вы думаете, почему Наполеон, попав на остров Святой Елены, был почти тотчас позабыт?
Эрминтруда. Почему?
Инка. Потому, сударыня, что при всех его прекрасных качествах, которых я не стану отрицать, Наполеону не хватало разносторонности. Воевать, в конце концов, может любой глупец. Кому-кому, а мне это известно — в Перусалеме воюют все глупцы без исключения. А вот Верховный Инка наделен самыми разными талантами. К архитектуре, например; на острове Святой Елены для архитектора имеется обширнейшее поле деятельности. И к живописи; надо ли говорить, что на острове Святой Елены все еще нет своей Национальной галереи? К сочинению музыки; а ведь Наполеон не подарил острову Святой Елены ни единой симфонии. Пошлите Инку на остров Святой Елены, сударыня, и весь мир бросится туда, чтобы наслаждаться его творениями, как сейчас мир стремится в Афины, чтобы наслаждаться Акрополем, в Мадрид, чтобы наслаждаться полотнами Веласкеса, в Барейт, чтобы наслаждаться музыкальными драмами самовлюбленного мятежника Рихарда Вагнера, которого следовало расстрелять, не дав ему дожить до сорока; впрочем, его и собирались расстрелять
