— Как! — воскликнул я, — ты хочешь очистить позицию?
— Так может показаться, — ответил Стагарт, — но на самом деле я буду бороться на жизнь и смерть.
Мы увидели, как мимо нас пробежали два лакея с фонарями за доктором.
Мы поспешно вошли в столовую.
Дамы убежали в свои комнаты и там заперлись.
Лакей лежал недвижимо посреди комнаты на полу.
Стагарт приподнял его голову. Никакой раны не было видно.
Всякий другой мог бы предполагать, что его поразил удар.
Но Стагарт указал на маленькую, величиной с горошек, рану на левом виске.
— Он убит, — прошептал он. — Он пал жертвой страшной случайности. Благодаря этой случайности я спасен. Я вижу в этом указание судьбы на необходимость бороться с этими бандитами всеми имеющимися в моем распоряжении средствами. Если бы лакей не нагнулся в тот момент, я бы теперь лежал мертвый на его месте.
— Я не понимаю, что это за маленькая рана, — заметил я. — Я вижу, что в череп проникла пуля величиной едва с горошек. Но каким образом могла она пробить с такой силой черепную кость, раз мы даже не слышали выстрела?
— Преступник стрелял из духового ружья.
С этими словами он подошел к стеклянной двери и указал на маленькое круглое отверстие.
Убийца, очевидно, стоял за дверью и, воспользовавшись моментом, когда никто не смотрел на веранду, прицелился и выстрелил.
Несколько минут спустя явился доктор и констатировал смерть. Через час явилась полиция, и ей только оставалось удостоверить факт убийства.
— Вы не подозреваете, — спросил комиссар Стагарта, — кто бы мог совершить это преступление?
Стагарт взял под руку комиссара и повел его на веранду.
На каменном полу мы увидели отчетливое изображение кровавой руки.
Полицейский побледнел и не произнес ни слова. Он быстро составил протокол и распростился с нами.
Стагарт пригласил меня следовать за ним в его комнату.
На лестнице мы встретились с бледной как полотно мистрис Чемберлен.
— Какая ужасная ночь! — воскликнула она, — одно несчастье за другим. Только что пришла телеграмма из Чикаго от камеристки моей сестры. Она сообщает, что сестра находится при смерти и требует к себе Эллен, которую она видела только маленькой девочкой. Не остается ничего другого, как послать Эллен завтра в Чикаго с первым поездом.
Вы можете себе представить, как я этого боюсь!
Не можете ли вы сопровождать ее? Я сама тоже с нею поеду.
— Оставайтесь здесь, — ответил Стагарт. — Я и мой друг, мы будем сопровождать вашу дочь. Но ничему не удивляйтесь, ни о чем не спрашивайте, но поступайте согласно моим указаниям; только таким образом удастся окончательно освободить вашу дочь из сетей, которыми ее хотят опутать.
