Мистрис Чемберлен молча посмотрела на моего друга и затем кивнула головой.
— Я питаю к вам величайшее доверие и вполне подчинюсь вашим приказаниям.
— Поезд в Чикаго, — заявил мой друг, — идет завтра в двенадцать часов. Завтра утром мне нужно будет переговорить с вами несколько минут.
С этими словами он поцеловал ей руку, и мы поднялись в наши комнаты.
— Что-то будет! — вырвалось у меня. — Не скрываю, что я сильно опасаюсь за твою жизнь.
— Я тебе сейчас все объясню. Во-первых, мы должны исчезнуть отсюда, чтобы снова появиться под совершенно другой внешностью. Вынь-ка старого Стагарта из сундука. Он снова окажет нам маленькую услугу.
Я тотчас же понял план Стагарта. В большом сундуке, в котором находился наш так называемый маскарадный гардероб и который мы всегда и всюду с собой возили, находилась кроме целой массы платьев всякого рода, привязных бород и т. п. вылитая из гипса голова моего друга, раскрашенная с таким искусством, что она не раз уж вводила в заблуждение преступников. Рядом с этой головой лежала и моя.
Я вынул обе головы, и мы поспешно прикрепили их к длинным широким палкам, к которым снизу с правой и с левой стороны были опять-таки прикреплены палки, изображавшие ноги, тогда как с боков были привязаны на шнурках вылитые из гипса руки.
Мы одели оба эти аппарата в наше платье, которое было на нас в этот вечер. И через несколько минут мы, я и мой друг, в новом, дополненном издании сидели в креслах. Обе эти фигуры так были схожи со своими оригиналами, что можно было принять их за живых людей.
Кроме того, благодаря остроумному часовому механизму, приделанному к палке, на которой помещалась голова, каждая фигура могла двигаться взад и вперед.
Испробовав, правильно ли действует механизм, мы отправились спать.
На следующий день уже рано утром мой друг посвятил мистрис Чемберлен в наш план. Затем он вернулся от нее и сказал:
— Я устрою так, чтобы Эллен уехала в Чикаго только с сегодняшним ночным поездом. Ты же отправишься с сегодняшним дневным поездом и, не узнанный никем, приедешь в Чикаго раньше нас. Там ты будешь нас ждать в одежде носильщика. Я сам наряжусь лакеем и надеюсь, что таким образом нам удастся провести преступников.
— Хорошо, — ответил я.
Я переоделся и, совершенно изменив свою наружность, вышел по черной лестнице.
Я лично не был свидетелем последовавших затем событий, и передаю их так, как мне рассказал мой друг.
Стагарт перенес обе фигуры в одну из комнат второго этажа, поставив мое изображение у окна, так что с улицы можно было подумать, что у меня в руках книга, и я читаю ее.
