Потом наши пути надолго разошлись. Я слышала от общих знакомых, что Риточка и Антон поженились, у них родились сначала девочка, потом мальчик…
Вероника и ее мама сидели напротив меня, кивали головами и блаженно улыбались, одинаково подперев ладонями круглые щеки, — явно радовались за незнакомых им героев, что всё у них так хорошо сложилось. Мне, в свою очередь, нравились они сами.
— И вот спустя довольно много лет я снова увидела Риточку. Она была всем довольной женой и матерью двоих детей. И она была худой. Я ее даже не сразу узнала. Вероника, ты понимаешь почему?
— Антон… передумал? — неуверенно предположила девушка. — Он потом захотел, чтобы Риточка похудела?
— Она его любила, хотела все сделать как ему нравится и потому стала жить как он, — догадалась мать. — И уже от этого похудела.
— Именно! Войдя в компанию туристов в качестве возлюбленной Антона, Риточка сразу и резко изменила привычный образ жизни. Да, она там кашеварила и отвечала за закупку продуктов, но при этом гребла, носила рюкзаки, преодолевала, спала на земле и купалась в озерах с ледяным дном. Ее организм, обмен веществ, конечно, отреагировал на все это соответствующим образом. Вероника, ты поняла?
— Мне надо ходить в походы? Но мне это не нравится, там комары, и в дыму у меня глаза слезятся.
— Зачем? Разве ты тоже влюбилась в туриста?
— Но что же мне сделать?
— Что-нибудь иное, не похожее на то, что ты делаешь сейчас. То, что тебе нравится, но чего ты еще не делала. В этом твой шанс, это может сработать. Мы можем изменить себя, если меняем образ жизни, начинаем делать что-то другое, и это что-то нам важно и интересно, мы этого хотим — по любой причине. Но само по себе «похудеть» причиной быть не может.
— Я плавать люблю, — подумав, сказала Вероника. — Особенно с маской. Мне нравится фильмы про подводную жизнь смотреть, маленькая я часами на берегу пруда сидела и смотрела, как они там все живут. И я никогда в воде не замерзаю и не тону. Брат говорит, это потому что я жирная.
— Отчасти это правда, жировой слой сохраняет тепло. Но про подводную жизнь стоит подумать. Аквалангисты? Я знала за жизнь человек пятнадцать — ни одного толстого.
— А это не опасно? — спросила мать.
— Ну, уж не более опасно, чем в четырнадцать лет есть одни лимоны, — ответила я.
* * *
Веронику я видела еще раз, спустя два года. Она приходила сама — поговорить о профориентации. Выбирала между океанологией и гидробиологией. Почти не выросла, худой тоже не стала, осталась плотной, но, насколько я могла судить, эта плотность уже не была жиром. За спиной — законченные аквалангистские курсы и внушительное число погружений. Ладога, Белое и Черное моря. Свой круг.
