Мы радовались за Иосифа и за себя. Если они делают подарки, то ожидай главного сюрприза. Оставалось понять, когда это произойдет. Тогда мы стали вести себя вызывающе. Интересно было посмотреть: насколько им это интересно?
Что ж, нарушать правила — не то что их выполнять. Удовольствие несравнимое. Разговариваем громко, но они не обращают на это внимания. Тогда мы обнаглели вконец и уже не глядим в их сторону. И что, вы думаете, наши противники? Пожимают плечами и ускоряют шаги.
Интуиция все подсказала верно. Вскоре началась конференция в американском Портленде. Почему так далеко? Потому что три страны — это вроде как треугольник. Как ни поворачивай эту фигуру, она сохранит устойчивость.
О, эти переговоры жидкого и твердого, горячего и холодного! Даже со стороны видно, насколько участники разные. Например, русские выдвигают требования, а японцы кланяются в ответ. Или японцы поднимают брови, а наши теребят скатерть. Когда ситуация заходит в тупик, встревают американцы. И так по несколько раз в день.
Когда решили первый десяток вопросов, японцы предложили сперва отправить инвалидов. Идея вроде хорошая, но что-то мешает согласиться. Вы только представьте эту картинку. Три руки и пять ног на целый вагон. При этом набито как сельдей в бочке. Такую компанию надо встречать крынками молока. Мол, пейте, сердешные. Хоть ненадолго забудете о потерях.
На войне Иосиф привык быть сильным. Самым сильным. Здесь же его выделяли как слабого. Главное, впрочем, то, что он был не последний. Провожал его лагерь в полном составе.
Каждый принес письмо или поделку. Еще был общий подарок — два альбома с фотографиями. Впервые мы все делали сами. Уж как хотелось с ним посоветоваться, но какой тогда это сюрприз?
От Иосифа ничего не скроешь. Это рука у него одна, а глаз много. Как-то он увидел, что мы спешим, и спрашивает: куда? Мы смущались и смотрели в землю. Так ведут себя дети, которых поймали на том, что у них есть тайны от взрослых.
Переплет альбомов перламутровый, обложка инкрустирована цветами. Надо ли повторять, что у японцев всего в меру? Достаточно что-то добавить, и красота пропадет.
Фотограф несколько дней не смыкал глаз. Снимал, потом проявлял. Затем мы подписывали карточки. Искали самые лучшие слова. Если не получалось — просили о помощи. Кстати, не вижу в этом ничего зазорного. Ведь мы не только писали, но думали примерно одно.
При первой же возможности я мчался к Иосифу. Мой друг складывал чемодан, гладил белье и заваривал чай. Как ловко он управлялся единственной рукой! Вещи с посудой чуть ли не летали по воздуху.
