В самый разгар веселья в нескольких шагах от пленников вдруг раздался свист. Шум и пляски сразу прекратились, круг разомкнулся, и к пленникам подошел старик. Судя по всему, он пользовался большим уважением своих диких собратьев, потому что при его появлении наступила глубокая тишина.
Старик спросил что-то у дикарей, стоявших к нему ближе остальных. Нэнси не расслышала вопроса, но поняла, что он относился к пленникам, потому что старик повернулся к ним и сделал знак подойти. Нэнси и Замбо подошли. Старый вождь несколько минут испытующе глядел на них и нахмурился, заметив длинные пряди белокурых волос, рассыпавшихся по плечам Нэнси. Потом, ни слова не сказав пленникам, спросил у окружающих индейцев, как они их захватили, и молча выслушал рассказ.
— Хорошо, — изрек он свой вердикт, — привяжите негра и бледнолицее дитя к столбу у моей палатки. Чтобы никто не подходил к ним! Сегодня вечером мы решим их участь.
Его приказание было выполнено. Палатка, или вигвам, предводителя состояла из кольев, образовавших круг и соединенных верхними концами вместе; бизоньи шкуры прикрывали ее со всех сторон, кроме верхней части. С одной стороны находилось отверстие для входа, пробраться через который можно было только ползком. Пленников привязали к двум столбам с левой стороны палатки и забыли об их существовании. Замбо и Нэнси были этому очень рады — они могли хотя бы пообщаться без посторонних глаз.
Прошло около часа. Индейцы позавтракали, напоили лошадей из соседнего ручья и стали седлать их, видимо, собираясь в поход. Недалеко от Нэнси беспрестанно взад-вперед сновал молодой воин. В нем сразу можно было узнать вождя: и по тому, как он отдавал приказы, и по богатству надетых украшений, и даже по осанке. Ему явно доставляло удовольствие гарцевать перед палаткой, возле которой стояла Нэнси. Девушка машинально следила за ним глазами. Молодой человек был, несомненно, красив, а на лошади казался еще красивее. Голову его покрывал изящный убор из перьев, на обнаженной до пояса груди висела золотая цепь, на голых руках были браслеты. Пурпурная, богато вышитая туника покрывала его от бедер до колен, рельефные ноги, обнаженные по щиколотку, тоже были унизаны браслетами и обуты в мокасины из кожи молодого оленя.
Молодой воин явно гордился красотой своей фигуры. Он один, может быть, из всего племени не был татуирован, тело его блестело, как самая лучшая бронза. Лицо было мужественно красиво, но в гордом взгляде проглядывала нежность, когда он встречался взглядом с Нэнси. Медвежья шкура заменяла ему седло. Он придерживал правой рукой копье, упиравшееся в стремя из конского волоса, а левой — щит. На плече индейца висел большой белый лук, в расписном колчане звенели стрелы.
