Российские самодержцы. Екатерина II. Иван Грозный | страница 16
Степень ее фактического участия в этих процессах неизвестна. Бестужеву удалось сжечь компрометирующие материалы; сама Екатерина также уничтожила все, что могло бы подкрепить подозрения против нее. По иронии судьбы единственный, кто был искренне рад отступлению Апраксина и последовавшим за этим успехам Пруссии и кто, очевидно, действительно играл в Петербурге роль ее агента, великий князь и наследник престола не только остался в стороне, но и извлек выгоду. Теперь, после падения сильного Бестужева, он пытался укрепить свои позиции и при случае отделаться от своей жены.
В этом опаснейшем положении Екатерина решилась на рискованную игру. Чтобы упредить удар против себя, она лицемерно бросилась в ноги императрице, обвиняя себя в «малых дарованиях» и в том, что она навлекла на себя «ненависть великого князя и явную немилость Вашего Величества», заявила, что она «недостойна оказанной ей милости» и умоляла Елизавету разрешить ей покинуть Петербург и «на остаток моих дней» (ей было тогда 28 лет) удалиться в Германию к родителям.
Вне всякого сомнения, Екатерина ничего так не боялась, как удовлетворения этой просьбы, и ни к чему так не стремилась, как выпутаться из этого неприятного дела и чтобы с нее были сняты все подозрения. Это удалось ей в полной мере. Тщеславная, но в глубине души мягкосердечная и не любившая сильнодействующих средств императрица поступила именно так, как хотела мечтавшая о короне великая княгиня. Было много слез и объятий и в итоге Екатерина, к явной досаде своего мужа, осталась не только в России, но и в Петербурге — в отличие от многих приближенных к ней лиц, которые все были высланы — и пользовалась с тех пор неизменным благоволением императрицы.
После этого Екатерина вела себя очень осторожно и отстранилась от политических интриг, что не мешало ей пользоваться, хотя и с особой осторожностью, тем, что английский посланник по-прежнему оплачивал ее долги. В эти годы Екатерина жила очень уединенно, но время работало на нее. Она завязывала новые отношения. Прежде всего с графом Никитой Ивановичем Паниным, который после падения Бестужева сильно выдвинулся на передний план и был за назначение Екатерины регентшей при маленьком Павле. Сама же Екатерина хотела большего.
Панин, опытный дипломат, был назначен Елизаветой воспитателем мальчика Павла. Через него Екатерина вновь приобрела контакты с наиболее видными членами придворного общества. Одновременно, что оказалось для нее очень важным, она установила очень хорошие отношения с молодыми гвардейскими офицерами, пользовавшимися влиянием на молодое поколение. Ведущую роль среди них играли пять братьев Орловых, а самый красивый и наиболее популярный из них, хотя и не самый значительный, Григорий, стал новым любовником Екатерины. Он заботился о популярности великой княгини, третируемой своим мужем, как раз в тех кругах, которые, по зову или без него, готовы были выйти с оружием в руках на улицы или в коридоры императорского дворца. Однако для этого пока не наступило время.