Не прощаюсь | страница 149
«Страх – отличный воспитатель», вспомнила она слова директора.
Стало быть, живет себе большое село. Работает, торгует, веселится, бабы готовят еду, играют детишки, а рядом, за околицей – Страшиловка. Конечно, в такой школе будет порядок! Не забалуешь…
Моне захотелось бежать из этого зеленого рая как можно дальше, куда угодно, пусть там лучше стреляют и голодают. Она, все еще не придя в себя, даже повернула в открытое поле, но остановилась – увидела невдалеке белую хату с зарешеченными окошками.
А еще увидела Канторовича. Руки у него были связаны спереди, и конвоир тянул за веревку. Второй, с примкнутым штыком, шел сзади.
Бросилась навстречу.
«Страшиловка» по-африкански
Штабс-капитан заметил ее, качнул головой: не подходите. Лицо у него было в крови, над бровью синий кровоподтек.
И страх куда-то исчез. Мона была в седле бешено несущегося коня, поводья держала крепко.
Узелок с едой она отшвырнула. Визгливо, по-бабьи закричала:
– Гад! Беляк!
Кинулась на Канторовича.
– Зенки твои поганые выскребу!
Передний конвоир схватил ее за плечи.
– Ты чего, тетка?
– Он офицер, по харе вижу! Офицера мужа мово убили!
– Утихни. Ему так на так каюк. Он Акимычу на допросе скулу своротил. Мы его в овраг ведем.
Мона вырвалась, налетела на приговоренного, стала его колотить, трясти.
– Гад! Гад!
Ее оттащили.
– Сказано тебе: он свое получит. А тебе другого мужа сыщут. Давай за меня, я мужик горячий, – оскалился конвоир.
– С вами пойду, – объявила Мона. – Желаю видеть, как вы его, гадюку, кончать будете.
– Иди, – разрешили ей. – Только под пулю не сунься.
Она пристроилась сзади, время от времени выкрикивая ругательства – более или менее одни и те же, фразеологический запас у нее был невелик.
Теперь, когда дело сделано, снова стало очень страшно. Успеет или нет?
Тряся штабс-капитана, Мона сунула ему в руку свой маленький карвер. Далеко ли до оврага? Хватит ли у Канторовича времени и ловкости перерезать путы? И если хватит, справится ли он с двумя вооруженными людьми? Всё, чем Мона могла ему помочь, – кинуться на заднего и обхватить за шею. Насколько это его задержит? На пару секунд, не больше.
– Покурить напоследок дадите? – спросил Канторович. – Табак у меня свой. После заберете.
– В овраге покуришь, – лениво ответил передний.
– Я на ходу люблю. Окопная привычка. Там на месте стоять было нельзя. Австриец стрелял по огоньку.
– Ладно. Где у тебя кисет?
– В правом.
Конвоир обернулся, подошел. Второй поставил винтовку прикладом на землю, достал спички.
