Выслушал доклад. Итак, пилот-инспектор прибыл из Тюмени на своем самолете АН-12. По его словам, еще с воздуха заметил «это невиданное безобразие». Ничего больше проверять не стал, сразу сделал запись в «Журнале запрещения и возобновления полетов»: «Полеты в аэропорту „Медвежье“ воздушным судам первого и второго класса запрещаю, ввиду того, что по боковой полосе безопасности осуществляется движение поезда». Сразу же отбыл обратно в Тюмень.
«Как ребенок, — усмехнулся Фетисов. — Как будто поездов не видал». Впрочем, он не винил незнакомого инспектора, который впервые был в «Медвежьем». Явно парень новичок, свежий, по «северам» не мотался. Пообтешется… «Старики»-то давно все знают.
Не положено, нельзя, запрещено… Эх, инспектор центровой!..Если бы люди здесь следовали всем запретам, то ни единого кубометра газа месторождение не дало бы. Весь Север — сплошь нарушения. Технологии не наработаны, условий нет… Жить — и то никому, кроме аборигенов, нельзя организм не тот. А живем, работаем. Детей рожаем. А знаешь ли ты, материковый контролер, чем построено «Медвежье», Пангоды, Надым!? — Тем, что самолетами завезено.
Его, Игоря Фетисова, авиационная биография тоже, можно сказать, началась с запретов. Поступил в Тамбовское летное училище. Казалось, вот оно воплощение мечты: небо, крыло, штурвал — обладание фантастической силой, когда движения рук, пальцев заставляют повиноваться стальную птицу, стремительно проносящуюся над земной суетой. Но… Последовали небольшие проблемы со здоровьем и мечту пилота пришлось оставить навсегда. Далее служба в разведбате. Сразу после демобилизации, наперекор недавним разочарованиям, пошел в училище гражданской авиации на более прозаический факультет: «Средства самолетовождения и посадки».
Все проходит, говорили древние. Но не прошла у Фетисова «воздушная», сродни детской, мечта — быть выше «прозы». Его заведомо сжимали, теснили будущие сдерживающие рамки, ограничительные полосы… — то, без чего не мыслима авиация, особенно гражданская. Он решил, что если судьбой ему предначертан «воздушный якорь» — аэропорт, то это должен быть «его» аэропорт, другой, не такой как все, не такой как у всех. «Выше», дальше, опаснее… Он никогда никому не признавался в этом образе своего грядущего, который создал для себя еще в училище, поэтому многим было непонятно, как он выбирал место будущей работы после получения диплома.
…Приехал в Тюмень. В «Авиатрансе» удивились молодому специалисту, кровь с молоком: зачем тебе Север, и здесь не пыльно, а рога оленьи, или, там, пантокрин на тройном одеколоне тебе и так пилоты привезут. Предложили работу по месту, выбирай: внешние линии — аэропорт «Рощино», внутренние «Плеханово». А, да ты, наверное, чокнутый по молодости, да еще упрямый!.. Ну, что ж, валяй, Северу такие нужны.
