Шер узнал меня. Сакля такая же. Тихая музыка, только не тлеет ароматная палочка и, надо полагать, эскулап стал курить прямо на рабочем месте — появился соответствующий запах, пропитавший пальмовые стебли. Странный запах, сладковатый.
Эскулап постарел, изменился взгляд, — то ли равнодушный, то ли усталый.
Я вынул из сумки подарок, два берёзовых веника, с добавлением дуба, можжевельника, липы. Говорят, Египет — родина бань? Лучшая релаксация — с веником. Шер очень рад, неожиданный презент. Да, в Каире отличные бани, один веник повесит вот здесь, в углу, это будет… как? — да, экзотично. Русским туристам понравится. Второй заберёт домой. Как у нас дела? М-мм… Расскажи лучше о себе.
— Она умерла?
На воздух, не выношу этой кислой, нездоровой атмосферы прокуренного помещения. А ведь когда-то смолил как паровоз. На берегу всё по-прежнему: там и сям вялые отдыхающие, на лежаках, под «грибками» из пальм. Такое же море, в мелководье видны черные пятна — морские ежи. И даже, вон там, что-то белеет — знакомая картинка. Это наверняка мурена с разверзнутым, опустошенным брюшком — лохматые края колышутся в мирной воде.
В последние месяцы она говорила, что от нее уплыли все большие добрые рыбы с пухлыми ласковыми губами, исчезнув вместе с наполненными светом изумрудными водорослями, а остались только тёмные гроты, остроконечные кораллы, мурены и ежи. Засыпая после укола, она шептала, что укутывается в шаль из полярного сияния и что ей хорошо. Она говорила, что благодарна египетскому знахарю, который научил ее представлять себя во врачующем образе. Как она раньше не знала, что можно «себя творить», нужно только очень захотеть и сосредоточиться. Вот только можно ли представить себя счастливой? Наверное, можно, но у нее уже не получится, нужно было раньше этому учиться. Последние недели, когда всё больше бредила, она представляла себя (говорила, что получалось) куколкой шелкопряда, которая скоро превратится в бабочку, вскроет кокон и… нарожает тысячу детишек, и только потом спокойно умрёт.
— Как Максимка?
— Умер, — просто сказал Шер, обычный врач, анатом и санитар. Он закурил, загляделся на море, в сторону Острова фараонов.
— Заболел? Или погиб?.. — мне вспомнилась Максимкины слова про скинхедов.
— Или, да. Погиб. В Каир.
— Тахрир?
Шер поднял удивлённо брови, кивнул.
Что говорить в таких случаях? Что-нибудь надо спросить. Спрашиваю:
— Он успел жениться?
— Нет, — ответил Шер, вздохнув. — Её отец против стал. Один за это, а другой — за это. Враги. Раньше были друзья, как братья.
