Кокон для Стены Плача | страница 77



— Нет, в нашем детективе такой закономерности не прослеживается.

— Что значит — не прослеживается? Язык у тебя, извини, официально-канцелярский. Вчера вроде нормально разговаривал. Не надо размазывать сюжет по тарелке и отступать от законов жанра! Что ни говори, а преступность — социальна! Это аксиома.

Он кивнул.

— И всё? — спросила она, заёрзав по сиденью.

— Всё.

— Фи.

С минуту они молчали.

— Ну, её хоть посадили? Расскажи. Что она там кричала в суде, на последнем слове и так далее.

Мужчина помолчал, ответил с неохотой:

— Это уже не важно. Game over.

Женщина живо откликнулась:

— Финита ля комедия! Мне так больше нравится.

— Можно и так.

— Н-да, — нелюбительница детективов разочарованно вздохнула, — проза. Тебя хоть наградили?

— А то!

— Деньгами или просто… медаль?

— Просто медаль.

Она повторила, опять с сожалением:

— Проза. Достоевский. Никакой не детектив.

— Но в целом ведь еступление раскрыто. Конец. ам. была под следствием.  за е дочку. тик совсем не «чувствуется». драчунапо законам жанра, — вяло парировал мужчина. — Ожидаемое направление, неожиданный поворот, зигзаг…

— Ну да, конечно. Но выходит, что по законам не всегда интересно. Отсюда и появляются… всякие субкультуры. Со шпагами и шампурами.

Она рассмеялась и потрепала его за щеку. И выходя, забыла на багажной полке теннисную шапочку с флагом революционной страны.


В свой последний тунисский вечер он вышел из отеля и долго шел по знойной улице. И вот, на окраине города, на пустыре, нашел то, что искал. Непроходимая изгородь из кактуса, гигантского, безобразного, с огромными ушами, носами, шишками. Вот куст — притихший дракон, где-то притаились злые глаза, замаскировались под колючками, облепленными сором, — это чудище сейчас вздрогнет, заскрипит, и двинется на незваного гостя гибельным ползком.

Он нашёл, высмотрел в колючках спелый плод — красное яйцо, размером с куриное, всё в мелких иголках.

Протянул руку. Укололся, отдёрнул ладонь. Еще попытки, царапался, обжигался…


…Он крадет яйцо.

Кактус, вернее, уже само кактусовое яйцо, отделенное от колючего монстра, само по себе строптивое и злое, награждает вора несколькими противными, невидимыми занозами, прежде чем быть укутанным в пергамент.

А в номере, «вор», срезав мерзкую кожицу, ест добытый африканский плод, воплощение фараонов, сфинксов, пирамид, Сахары, Карфагена, Италии, Франции, солончаков, фиников и оливкового масла, запивая русской водкой. Семечки, маленькие, похожие на семена томата и, наверное, на яйца бабочки тутового шелкопряда, сплевывал на салфетку.