– Помню, – кивнул я. – А недавно фильм был Михалкова, тоже «Двенадцать» называется. Смотрели?
– Смотрел, смотрел, мне понравился. Так, что ещё? Ну, вспоминай.
– Между прочим, – вдруг вспомнил я, – Юрий Леонидович пьесу написал, и мы с мамой ходили на его спектакль. Отгадайте, как называется?
– «Двенадцать», что ли?
– Ну почти, – рассмеялся я. – Спектакль называется «Двенадцать картин из жизни художника».
– Слушай, но почему так? Почему двенадцать-то?
– Я думаю, что всё крутится вокруг двенадцати. Вот смотрите: двенадцать месяцев в году, двенадцать часов дня, двенадцать часов ночи…
– Точно! – Федя выпятил губу. – А у Христа, между прочим, было двенадцать апостолов. Это надо же. Приеду домой, дочке расскажу. Действительно, век живи – век учись. Никогда и не думал об этом. Так-так-так… А ну вспоминай. Чего там у нас ещё двенадцать?
– Двенадцать знаков зодиака.
– Угу! Что ещё?
– А я хочу книгу написать. Назову «Двенадцать прикосновений к горизонту».
– О-го-го! Куда хватанул! – рассмеялся Федя. – Думаешь, получится?
– Получится, – говорю. – Я уже две написал.
– Что? – Шофёр аж на тормоз нажал. – Ты серьёзно?
– Ну да, – кивнул я и полез в рюкзак. – Вот, смотрите.
Фёдор взял в руки книгу, повертел её. Заметив мою фотографию на обложке, присвистнул:
– Ну ты, Миха, даёшь! А вторая книга где?
– Вторая ещё не вышла, но вот-вот выйдет. Вторая называется «Радуга для друга». Я бы вам подарил эту, но я Машке своей везу. Если адрес свой дадите, я вам вышлю.
– Молодец! Держи пять. – Он протянул мне руку. – Но почему ты решил следующую книгу назвать, как ты там сказал? «Двенадцать…» это…
– «…прикосновений к горизонту», – напомнил я.
– Ну да. Почему?
– Понимаете, дядь Федь, – начал я, – это образ. Для меня горизонт – это вроде определённой границы, за которую хочется заглянуть.
– Ага, врубился, – закивал он, – точно. Но это, каждому охота за него заглянуть. Это же человеческое любопытство. Но почему прикосновения-то?
– Как вам сказать? Понимаете, ну это типа… как бы… прикоснуться…
– Ладно, не ломай голову, – видя моё замешательство, махнул он рукой. – Я понял, что ты имел в виду. Типа нам только кажется, что мы за горизонт зашли, а на самом деле только прикоснулись к нему. Так, что ли?
– Ну да, – обрадовался я. – Примерно так. Вы вот прикасались когда-нибудь к горизонту?
– Прикасался, Миха. И не раз. И даже бил его по башке.
– Кого? – опешил я. – Кого били по башке?
– Горизонт, – рассмеялся Федя и шутя щёлкнул меня по уху. – Ящик у меня был «Горизонт». В смысле телевизор.
