Гафиз | страница 2



Но в душе Гафиза этот привет грядущей ночи будил глубокое волнение.

И, как эхо в скалах, в ответ на этот потрясающий рев Гафиз, вскочив на ноги и подняв вверх голову, отвечал старому пленнику таким же троекратным криком. В Гафизе пробуждались заглохшие в неволе инстинкты хищника.

Все смолкало в саду. Даже задорные какаду прекращали свою брань с попугаями «араксами».


Обезьяны, взъерошив шерсть и вздрагивая, замирали, прижав к груди детенышей. Газели, зебры, даже громадный горбатый бык як вздрагивал и ложился на землю или на пол, стараясь стать меньше и незаметнее.

Всех поражала привязанность льва к собаке. Когда она щенилась и дня два или три не являлась в клетку Гафиза, он отказывался есть и быстро худел. Он так привык спать с собачкой, что страдал настоящей бессонницей в ее отсутствие.

Майка любила играть с своим питомцем. Игра состояла в том, что, присев на передние лапы, Майка оглушительно и вызывающе лаяла на Гафиза. Она заставляла его подняться, если он лежал, а затем прыгала ему на спину, теребила его за загривок.

Затем Майка прыгала льву на грудь, старалась достать до морды и сердилась, если лев уклонялся от ее проделок. Она ловила и дергала кисточку его хвоста и всячески злоупотребляла его терпением. Однако, лев всегда оставался осторожным. Инстинктом он понимал, что легким ударом лапы он может переломить хрупкую спину собачки.

Один раз все-таки вышла неприятность. Сторож, подметавший коридор, с удивлением услыхал яростный лай Майки. Бросив щетку, сторож кинулся в клетку Гафиза и невольно рассмеялся. Лев лежал, уткнувшись носом в пол и закрывая морду обеими лапами, как он это делал в детстве, получая трепку от своей воспитательницы, а Майка сидела у него на спине и, сердито лая, всерьез кусала его за уши и трепала его гриву. Собственное ухо ее было в крови.


— Вон оно что! — догадался сторож.

Действительно, увлекшись игрой, Гафиз нечаянно содрал зубами кожу с Майкиного уха.

Сторож насилу оторвал рассвирепевшую Майку от Гафиза и отнес ее к хозяину.

— Ну, будет тебе злиться, — говорил сторож отбивавшейся Майке. — Не видишь разве, что он прощения у тебя просит?

Майка была вспыльчива, но отходчива. Когда хозяин арникой примочил ей ухо, она опять стала проситься к Гафизу. Но ее два дня не выпускали в сад, пока не закрылась ранка.

Но всему на свете приходит конец. Пришел конец и Майке.

Болезнь сердца подкралась к ней незаметно и стала быстро развиваться. Новый доктор при Зоологическом саде, известный Т-кин, говорил не раз, что причину болезни собачки он видит в том, что она воспитала хищников. На этот подвиг она положила столько сил, что это не прошло для нее безнаказанно.