Леон (тихо). Вспомнят, вспомнят. Для этого не требуется бумаг. Тем более криков.
Элен. Но зачем они лгут, зачем? Почему не написать все как есть? Почему не написать: «Заживо сожжен»? Почему?
Леон. Бумажка есть бумажка. Ей она нужна, только чтобы попытаться получить пособие, больше ни для чего. Может, ей по этой бумажке и не дадут никакого пособия, скорее всего, у нее на него нет права. Но она хочет попытаться. Она хочет непременно еще побегать по инстанциям. Это сильнее ее. Ей это нравится: заполнять всякие анкеты, карточки, формуляры, водится за ней такой грех… Ничего другого эта бумажка ей не дает… Ровным счетом ничего… Документ, необходимый, чтобы получить другие документы. Только и всего…
Элен. А дети? Как они узнают? Прочтут «скончался в Дранси», и все?
Леон. Узна́ют, узна́ют. Узна́ют больше, чем надо!
Элен. Конечно, по-твоему, чем меньше знаешь, тем лучше спишь…
Леон. Те, кому следовало бы знать, не узнают никогда. А мы — мы и так уже много знаем, слишком много…
Элен. Кому же, по-твоему, следовало бы знать?
Леон (помолчав, сквозь зубы) Другим.
Элен. Каким таким другим?
Леон. Хватит голосить, здесь ателье, здесь люди работают. Работают, а не занимаются философией… (Симоне.) И ты тоже… убери все это… разложила зачем-то свои бумаги… Тут пособий не выдают, тут работают, и точка. И обходятся без свидетельств и разных там выписок!
Элен. Прекрати на нее орать, это я ее попросила показать.
Леон. А ты кто такая? Следователь, поверенный, адвокат, министр по делам ветеранов и жертв войны? Болтаешь языком, будто можешь решить какие-то проблемы. Лучше о моих проблемах подумай, если у тебя есть свободное время, а потом уже чужими занимайся…
Элен. А какие у тебя проблемы?
Леон. У меня? Никаких! Я счастлив! Так счастлив, что просто подыхаю от счастья! «Какие у меня проблемы, какие у меня проблемы»… А кто, по-вашему, мадам, обо мне вспомнит? Кто, по-твоему, вспомнит, а?!
>Элен выходит. Леон, тяжело вздохнув, принимается судорожно наводить порядок в мастерской. Все работают в молчании, избегая смотреть друг на друга. На какое-то время Леон замирает посреди комнаты с безвольно опущенными руками. Потом поворачивается к Симоне.
Все нормально?
Симона (пожимает плечами с безучастным видом, будто происходящее здесь ее не касается). Нормально…
Леон. Ну, ну… (Выходит.)
