Мария Тюдор - Виктор Гюго

Лорд Чендос. Вы правы, милорд. Этот проклятый итальянец совсем околдовал королеву. Она не может обойтись без него. Только им она живет, только его и слушает. В нем одном вся ее радость. Стоит ей день не видеть его, и в глазах ее появляется томное выражение, как в те времена, когда она любила кардинала Пола, помните?

Симон Ренар. Это правда. Она безумно влюблена — и потому безумно ревнует.

Лорд Чендос. Итальянец приворожил ее!

Лорд Монтегью. Недаром говорят, что его соотечественники владеют секретом любовного напитка.

Лорд Клинтон. Итальянцы искусны по части любовных напитков, испанцы по части смертельных ядов.

Лорд Чендос. Если так, то Фабиани — помесь итальянца о испанцем: королева влюблена и больна[4]. Он опоил ее обоими зельями.

Лорд Монтегью. Но кто же он, в самом деле, — испанец или итальянец?

Лорд Чендос. Родился он, по-видимому, в Италии, в Капитанате[5], а воспитывался в Испании. Утверждает, будто связан узами родства с одним знатным испанским родом. Лорду Клинтону все это известно досконально.

Лорд Клинтон. Авантюрист! Он не испанец, и не итальянец, и, слава богу, не англичанин. Эти люди без родины, добившись могущества в какой-нибудь стране, не знают жалости к ней.

Лорд Монтегью. Вы говорите, Чендос, королева больна? Однако это не мешает ей развлекаться по своим возлюбленным,

Лорд Клинтон. Развлекаться! Развлекаться! Королева смеется, народ плачет, а временщик набивает себе брюхо. Этот человек пожирает серебро и, поглощает золото! Королева подарила ему поместья лорда Толбота, великого лорда Толбота! Королева пожаловала ему титул графа Кленбрассила и барона Динасмонди — ему, этому Фабиано Фабиани, который выдает себя за потомка испанского рода Пеньяльвер, но, конечно, лжет! Он пэр Англии, как вы, Монтегью, как вы, Чендос, как Стенли, как Норфольк или я, как сам король! Он кавалер ордена Подвязки, подобно инфанту португальскому, королю датскому и Томасу Перси, седьмому графу Нортемберлендскому! А какова тирания этого деспота, правящего нами со своей постели! Никогда еще Англия не испытывала такого гнета. Между тем мне немало довелось видеть на своем долгом веку. В Тайберне