— Итак, уточним, брали вы со двора корову или нет?
— На меня что угодно грузить… безответно, — проговорил Якитов. — Я виноват перед вами, гражданин начальник, перед народом стыда не оберусь… Но я не был гадом перед своими детьми.
— Зачем так сильно? Значит, корову не уводили?
— Товарищ командир…
— Ваш командир на фронте воюет. А вы на Элек-Елани.
— Я же сказал вам… Не трогал я… Не трогал.
— Допустим, — Пирогов продолжал чиркать пером по столу. — В Сарапке давно были?
Якитов подумал. Пожал плечами.
— В начале войны. А так пути не было.
— А нынче? В июле?
— Я ж говорю, в начале войны.
— А в Муртайке?
— Мне туда нельзя. Отец там.
— Что у вас с ним произошло?
— Вам-то зачем знать? Это к делу не относится.
— Хорошо. А в Покровке, в Кочевне давно были?
— Не заходил я ни в одну деревню. Меня ж тут всякая собака знает.
— Однако вы не побежали куда-то. Поближе к дому прижались. Видимо, рассчитывали на встречи со знакомыми, родней.
— Куда ж мне бежать было? Здесь я знаю каждую дырку в ограде. Где орех растет, где козел ходит… Здесь не так одиноко… Вы ни когда не попадали так?..
— И не надеюсь в дальнейшем.
— В народе говорят: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Я тоже считал, слава богу. Да черт не спит.
Пирогов ручку отложил.
— Вы действительно знаете здесь каждую дырку в ограде?
— Я ж здесь родился и вырос.
Помолчали. Якитов — глядя в пол перед собой. Пирогов — будто изучая его. «Тяжелое это состояние — понимать свое падение, понимать, что нет тебе оправдания. Ни в суде, ни среди людей».
Пирогов не испытывал облегчения оттого, что одно из дел, накопившихся у него, можно считать законченным, ибо, что бы ни говорил Якитов, как ни изворачивался здесь или на суде, факт его дезертирства не нуждался в доказательствах и будет составлять основу обвинения. Он даже поймал себя на мысли, что сочувствует немного Якитову, думая, что для полной справедливости неплохо посадить на скамью подсудимых и того брата или свата.
— Ладно, — Пирогов плотнее запахнул шинель. Его немного знобило. Наверное, от голода. — Подведем итоги на сегодня. Следите за моими словами и, если я что-то не так скажу, поправьте. Тут же поправьте, — обмакнул ручку в чернила, набросал на листе первый вопрос, протяжно произнося его при этом. — К преступлению на Элек-Елани вы не имеете отношения? (Пауза). Корову у Якитовой вы не брали? (Пауза). В деревни не заходили? (Пауза). Скрывались совсем один? (Пауза). Я ничего не перепутал?
Якитов молчал, глядя вниз.
