И вот в эту самую минуту Владисур наконец сообразил, что он продолжает говорить всё это в пиликующую гудками трубку. Мертвенная бледность покрыла его лицо, и на лбу выступил холодный пот. Голова закружилась, он на мгновение представил себе последствия, которые неотвратимо наступят, если операторы с той стороны не отключились вместе со Всемирным. Это конец! — отчётливо представив себе картинку изгнания из власти, что для всякого чиновника страшнее смерти, царедворец лишился сознания.
Ибрагим Иванович в приподнятом настроении пил обычный чай с заморским посланником, источая всем своим естеством такую подобострастность, что не только человек, а и предметы неодушевлённые лучились признательностью ему в ответ. Послание Высочайших, нарочно тайным образом извлечённое Екатериной из шефова сейфа, было передано Пафнутию Смитовичу, коему, судя по его жестам и горящим желанием глазам, было явно не до исполнения своей миссии, однако же долг требовал, и он решил временно наступить на горло своей любовной песне. Прорезиненный и профольгированный конверт с подачи добрейшего канцеляриста был вложен в прекрасную кожаную папку с тиснутыми на ней картинами крепостного быта, напылением чистейшего золота и осыпанную драгоценными камнями.
— А папочку после аудиенции оставьте себе как приятный пустячок в память о посещении Августейшего Демократа и нашей гостеприимной страны, — вкладывая в неё конверт, пояснил столоначальник.
Пафнутий хоть и продолжал видеть мир исключительно сквозь прорезь Катькиных грудей, но подарочек оценил, и посему воссиял искренней симпатией к стражу августейшего входа.
Вдруг в сей момент произошло некое едва заметное движение воздуха, и Сучианин напрягся, словно пружина. Появление в тронном кабинете первого лица государства он чуял всем своим естеством, приводя тем самым в смятение не только охрану, но и самого Преемника.
— Ну, вы уж тут с Катенькой допивайте чаёк, а я на доклад, на доклад. — по всему было видно, что мысли хозяина приёмной уже далеки от места чаепития.
И только зазвонили куранты на единственной, сохранённой по требованию ЮНЕСКО главной башне Кремля, а на них отозвались все колокола церквей, соборов, храмов, гонги и трещотки дацанов, сквозь треск динамиков воззвали к небесам минареты, о вечном забубнили синагоги, в горны затрубили «Идущие Наши», в Охотном ряду на все лады зарычали медведи, из миллионов громкоговорителей над землёй разнеслось: «Слушай, страна!
