— Где девка? — севшим от неожиданности голосом спросил атаман.
— Похоронил, как она меня просила, воля у ней такая была, — устало ответил разбойник, — они свидетели. Ты, мать, извини, что я вас там всех перепугал, — обратился он к старухе, — на вот, возьми и со своими товарками поделись, — он положил на стол несколько золотых монет. Только мужиков особо не поите, вишь, начальство здесь, да и дело может вскорости определиться.
Бабка ловко смахнула деньги, недоверчиво глянула на окружающих и подалась вниз, где её у кустов ждали особо шустрые подруги. Вслед за ней подались и разбойники, в недоумении пожимая плечами и покачивая ничего не соображающими головами. Никак не могли они взять в толк, как из дома, где никого не было, — они это точно видели своими собственными глазами, — могли выйти трое взрослых людей. Как?
18
— Ваша Всемирность! Опять полный беспорядок в этой стране, — на чистейшем американском наречии докладывал кому-то по телефону Джахарийский, — вашего посланца, посредством женских чар и чародейных грибков, совратили с пути истинного, и он в настоящее время развратничает с секретаршей Сучианина, который, я же вам уже давно сигнализировал, является тайным алкоголиком и вконец разложившимся, преотвратнейшим типом. Так же особо хочу подчеркнуть, в последнее время, впадая в старческий маразм, он становится прямой угрозой всемирной демократии. Я уже молчу о его неблаговидном влиянии на нашу действительность, на внутренний мир Августейшего Демократа и всей лекторальной зоны в целом. Доколе, Ваша Всемирность, терпеть мы будем этого супостата, ведь вокруг его вьются нездоровые силы, реакционеры, а главное, милитаристы, а у нас ведь как-никак три ракеты и восемь боеголовок с ядерными зарядами тоталитаризма остались-таки. Отметьте, пожалуйста, что я лично, подвергая свою жизнь неимоверной опасности, неоднократно проникал в чертоги хранения этой угрозы и, как мог, портил всё подряд. Вот в последний раз я даже на ржавом крыле ракеты написал алой губной помадой: «Да здравствует демократия!», а до этого разрисовал пацифистскими граффити стену в одном из наиболее посещаемых помещений ихнего штаба. Извините, извините, нет более не изволю уклоняться от магистральной линии доклада. Что-что? Стало ли известно содержание послания посторонним? Вот чего не знаю, того не знаю, но я мигом. Алё. алё! Ну, вот трубку бросил! Всё же неблагодарные люди ныне управляют миром! В былые времена, когда Родина наша была ещё богатой, они так с нами себя не вели. Преемников что ни год людьми года делали, премии миротворные выдавали, а за Преемниками и нам, недостойным, перепадало.
