— Дядька Макута! — прервала его невесёлые мысли шмыгающая носом Дарья. — В ямку ту барыня сама согласилась бултыхнуться...
— Ну-ка, девка, расскажи хоть ты мне всё по порядку, — нехотя повернулся Бей, поставив пистолет на предохранитель и сунув его себе за пояс. — Только вот всё по самому что ни на есть порядку — как покойницу забрали, куда понесли, что дальше было, хорошо?
Заметив, что девчонка украдкой косится то на своего суженого, то на связанных пленников, Макута едва заметно мотнул в их сторону головой. Митрич щёлкнул пальцами, в опочивальню тенями скользнули два молодца и, растворив широкие двери просторной светлицы, где на ломберном столике лежали ещё не вскрытые карты горе-любовников, зашвырнули туда обоих, словно мешки с картошкой. Когда двери закрылись, шум и ругань затихли, атаман подозвал обоих, парня и девушку, и велел говорить.
— Всё случилось негаданно, — заслоняя собой невесту, начал кавалер. Он с достоинством пригладил волосы, одёрнул кургузую рубашку, подпоясанную не то кушаком, не то скрученным в жгут женским платком и машинально потёр левой рукой нос. — Молода госпожа лежали и спали, уцепившись за руку Еноха Миновича, Дашка сидела рядом и плакала по убиенной. Она завжды плачет, ежели кто где неподалёку помрёт. И тут вбегает атаман и кличет Миновича. Ну они ушли вот в эту комнату, а мы остались там, — он указал на дверь, за которую только что вышвырнули главных героев его повествования, — об чём оне гутарили, я не слыхивал. Только вскорости они возвернулись...
— Машенька проснулась и пить попросила, — дополнила осмелевшая девица, выглянув из-за спины молодого человека, её лицо было каким-то странным образом ещё не тронуто ни монгольской раскосостью, ни китайской желтизной. Большие серые глаза смотрели наивно и доверчиво.
— Да, Мария Захаровна проснулись и говорили с нами, — заталкивая суженую от греха подальше, согласился Юнь, — а когда господа вернулись, барынька кинулися на шею Еноху Миновичу и их поцеловали.
— А когда же это оне замиловаться-то успели? — полюбопытствовал атаман.
— А кады на гору утром бегали да с её стреляную Митрадору принесли, — опять вклинилась девушка и вдруг, словно спохватившись, отпрянула обратно за спину своего дружка и уже оттуда, правда, не так бойко добавила: — А Юньки тогда ещё и не было, он к старой барыне с письмом ездил.
Юнька толкнул её локтем и раздражённо цыкнул.
— По поручению атамана я в село мотался, насчёт выкупу и на разведку. Войско в старую крепость пригнали, ворота затворили, пушки ладить стали, а старого Прохора произвели в коменданты крепости и приказали вас изыскать и закандалить.
