Потом полковник в общих чертах определил порядок эвакуации.
— Главное,- сказал он, — все подготовительные работы провести исключительно скрытно, чтобы противник ни о чем не догадался. Гарнизон Бьёрке будет производить погрузку в районе нового причала. Для прикрытия эвакуации выделяется одна шестидюймовая батарея, первый батальон пятой бригады морской пехоты и сводный отряд моряков.
Таким же образом задачи были поставлены гарнизонам Тиуринсари и Пийсари.
— На подготовку к эвакуации вы имеете двое суток, — заключил Румянцев. Это и мало, и много. При хорошей организации дела управиться можно вполне. Командиры боевых участков сообщат вам детальный план работ.
Затем нас, бьёрковцев, собрал Крючков и уточнил наши задачи.
Трясясь на полуторке до огневой позиции, я пребывал в подавленном состоянии духа. Приказ есть приказ, думалось мне, и обсуждать его не приходится. Но, с другой стороны, добровольное оставление островов никак не укладывалось в голове. Ведь мы могли бы еще держаться и держаться.
Эти же мысли не покидали меня и в землянке. Как я скажу об эвакуации бойцам? Как посмотрю им в лицо? Ведь с самого начала мы приучали их к мысли, что наш долг — стоять до конца. И люди прониклись этим убеждением. Выходит, мы говорили им одно, а на деле получается совсем другое.
И еще. До сих пор мы узнавали об отступлении армий и фронтов, испытывая недоумение и боль, с трудом свыкаясь с совершенно непредвиденным ходом войны. Но победы в каждом огневом поединке внушали нам веру в свои силы. Мы и других мерили своей меркой, полагая, что любая часть Красной Армии подготовлена не хуже нас. Казалось, вот-вот кончатся какие-то там неурядицы — то ли мобилизационные, то ли организационные, новые военачальники, поставленные на место многих старых, наведут порядок, и ход войны резко изменится, все станет на свои места. А вместо этого мы должны без боя покидать острова, оставляя с таким трудом и так надежно созданную оборону. Что же, выходит враг сильнее, на его стороне не только тактическое преимущество?
От этой мысли стало тоскливо и тошно. Привычный мир, который я видел через призму наших островных и батарейных дел, рушился.
Стряхнув с себя минутное оцепенение, я встал. Нет, распускаться нельзя! Борьба не кончена. Она придет к тому логическому завершению, в котором мы не сомневались с самого начала. Сколько бы на это ни потребовав лось времени! И веру в это, вытекающую из всего нашего мировоззрения, не сломить.
