- Врет она, как сивая кобыла, твоя свеча восковая! Вася говорил, что нет теперь на Руси царя.
- Много лет назад царя прогнали, - подтвердил капитан.
- Слышишь, дед? Чья же правда? Я в Васю, как в бога, верю. Стал он мне старшим братом названым. Хотел я с ним крестами нательными поменяться, да креста у Васи не было. Он с малых лет от бога откачнулся. А люди, видя таковую мою приверженность к Васе, человеку мирскому, и меня начали дражнить - Мирской-де. А я даже обрадовался. Я и есть Мирской! Вот так хочу жить! - с болью крикнул Истома, широко раскинув руки. - Вольно! Духота и темнота здеся! Ветру бы свежего к нам напустить, сквозняку бы!
Поп почесал под мышками и сказал зловеще:
- За разговоры эти сидеть Истомке в Пытошной башне, как и Васька сидел!
- Когда Василий появился в Ново-Китеже? И сколько он прожил здесь?
Брови Истомы приподнялись странно и тревожно; он посмотрел на капитана не отвечая; видно было, что ушел мыслями глубоко в прошлое. Потом сказал негромко, печально:
- Годов пять назад он к нам пришел, за три года до того, как начали у нас белое железо добывать. За это проклятое белое железо и загнали его в могилу старица и верховники. Стало быть, три года он у нас прожил.
Истома помрачнел и больше не сказал ни слова. Он по-прежнему обнимал Сережу и, прижавшись щекой к голове мальчика, снова задумался.
Капитан залюбовался лицом юноши с тонкими чертами, с чудесным бело-мраморным лбом и с настоящими русскими васильковыми глазами. Была сейчас в них умная сосредоточенность человека, глядящего в глубину, в себя, и затаенное страдание, и скорбная покорность.
Юноша вздохнул, отстранил чуть Сережу и, глядя печально в его лицо, сказал тихо:
- Неужто и ты, отрок милый, весь век свой здесь будешь вековать? Мы горе горстями пьем допьяна! Мы что псы на привязи, что медведи в яме живем. Беги отсюда, отроче, беги! - закончил он дрогнувшим голосом.
- Куда он побежит, коли все дороги заказаны? - издевательски хихикнул поп Савва.
- Слушай, деятель, хватит тебе травить через клюз! - сердито оборвал мичман попа. - Определили нас к тебе на постой, значит, и на довольствие к тебе зачислили. Когда кормить нас будешь? Мы сутки не ели.
- Кроме редьки с квасом да каши с льняным маслом, у меня нет ничего. Пирогов для дорогих гостей не напек!
- В матросском брюхе не только редька да каша, шлюпбалка сопреет. Давай поскорее! - потер Птуха довольно руки и запел, изображая корабельный горн на обед:
