Поп опустил голову, пряча от внука глаза.
- А это кто, мужичок маленький, хороший какой? - сказал ласково Истома, глядя на Сережу. - В посадах говорят, будто мирские к нам забрели. Не мирской ли это паренек?
- Не тронь его, Истомка, опоганишься! - заорал поп. - Мирской и есть. Посадник на постой их к нам послал.
- Для меня мирские не поганцы, я сам Мирской, - обняв Сережу и гладя его по голове, ответил Истома. Улыбаясь, посмотрел он на мирских людей. - Рад я вам несказанно, люди добрые!
- Обумись, Истомка! Грехов и без того на тебе, что на черемухе цвету! - затараторил поп.
- Что так? - насмешливо вздернул юноша тонкую, шнурочком бровь.
- Ох, горе мне с внуком! - всплеснул поп руками. - Нравом поперечный! Все у него не по стародавнему обычаю, а по-своему, по-особливому. Он иконы и те на свой лад пишет.
- Вы иконописец, Истома? - спросил Косаговский.
- Худог[16] я, - застенчиво и тихо ответил юноша. - Я не токмо иконы пишу, я стены, потолки узорю, окна тож. Собор в Детинце видели?
- Ваша работа? - оживился летчик. - Чудесная роспись! Вы настоящий художник, Истома. Щеки юноши зарозовели.
- Простите, Истома, - вмешался капитан, - но какой же вы мирской? Вы внук Саввы, не так ли?
- Так. Внук. А Мирским меня прозвали по Василию, брату моему названому.
- Мы о Василии сегодня не раз слышали. А как он попал в Ново-Китеж?
- Черти его к нам принесли! - зло вырвалось у попа.
- Молчи, дед! Васю не тронь! - сверкнул глазами Истома. - У вас на Руси Вася рудознатцем был, земные руды искал и камни разные, человеку полезные. В тайге отбился от своей партии, плутал по дебрям и неведомо как через Прорву перебрался. Чудо истинное! Вышел он на дальнюю деревеньку еле живой. Комары из него всю кровь выпили. Потом мужики пахотные его в город приволокли.
- На горе и стыд мой, - слезливо проныл поп. - Васька, сатана, Истомку словно чарами колдовскими опутал. Вот чей дух в Истоме бунтует!
- Хороший дух! Много мне Вася рассказывал про вашу жизнь мирскую, дружную, пресветлую, свободную. Хочу и я в мир, терпенья нет, жизни вольной хочу!
- Безумец! Гром божий на тя! - замахал поп руками на внука. - Мир - пасть адова огненная! Царская кабала, дыба да плаха нас в миру ждут. Царский-то престол дьявол на рогах своих держит!
- От Нимфодоры такое слышал, от палачихи народной? - брезгливо спросил Истома. - Она вот истинно дьяволова дочь, мучительница и убивица!
- Глумец, не богохуль! - затопал поп. - Не нам ее высокий сан судить! Она, как свеча восковая, перед господом горит!
