— И поэтому все, что он делает, он совершает по велению своей Богини, — повторила я его слова, но уже в своей интерпретации. — Скажите, господин лиската, а каких женщин он предпочитал?
— Женщин? — Джориш использовал трюк с повтором. — А какое это…
— Одну секунду… — прервала я лиската на полуслове. Оперативка цветовой комбинации не изменила, но это только на нашем уровне. На том, другом, где командный фиксировал лишь коды, творилась настоящая чехарда. — Саша, — подняла я внешку, бросив быстрый взгляд на лиската — невозмутимость главы Храма продолжала выглядеть безукоризненно, — связь на Орлова.
— Принято! — взгляд Кабарги был… злым. Добравшаяся до меня информация мимо него не прошла. — Госпожа подполковник, — откликнулся он практически сразу, — входной высокий.
Если что серьезное, то генералу точно было не до меня, но…
— Оставляй на удержании, — я ничем не выдала полыхнувшей ярости. Не предчувствие… — Простите, — я вновь посмотрела на Джориша, улыбнулась, извиняясь. — Продолжим?
— Вы уверены? — лиската был все таким же расслабленным. И только в выражении лица проявилась тень беспокойства. Не вообще — обо мне.
И это было… нет, слово «приятно» не соответствовало созданному его вопросом настроению. Скорее, в его вопросе слышалось что-то от сопричастности, и вот это уже было приятно.
Потому что вместе…
* * *
— Да, уверена, — ответила я, вновь переключаясь на лиската. Все остальное… — Так каких женщин он предпочитал? — напомнила я, на чем мы остановились.
— Это так важно? — мне показалось, что теперь он действительно… Нет, не расслабился — принял ситуацию, признав ее такой же волей своей Богини, как и все остальное с ним происходящее.
— Не знаю, — честно призналась я, — просто все стандартные варианты были уже использованы. Но если вы… — я задумчиво прикусила губу, чтобы тут же вновь переключить его внимание: — Вам ведь известно, кто такая Люсия Горевски?
— Оперная прима, — тут же отозвался он. Потом улыбнулся: — Вас интересует та, другая сторона его жизни…
— Если она была, — кивнула я. — Искусство, литература, увлечения… — Я слегка затянула вздох, удлиняя паузу. — Пора отрешиться от ставшего привычным стереотипа восприятия жреца.
— Это что-то изменит? — он позволил себе проявить… человечность, заинтересованно приподняв бровь.
«Это что-то меняет?» — спросил чуть больше часа назад старший акрекатор.
«Или все-таки меняет?» — слегка подкорректировала я его формулировку…
Кто из нас всех на этот раз был прав…?
