— А мне? — язвительно уточнила я и… лишь когда отключилась, сообразила, что о Ровере за весь разговор он не сказал ни слова…
* * *
Внешний вид госпиталя полностью соответствовал его названию.
Императорский…
Комплекс из нескольких зданий, связанных подземными и воздушными переходами, посадочные стапеля на крышах и технических уровнях. Подчеркнуто нейтральные цвета, в которых было что-то от представительности; облицовка, перекликавшаяся по фактуре с оформлением дворца главы империи. Парковые зоны с идеально подстриженным кустарником, монументальные деревья, помнившие, как закладывались первые камни в основание будущей жемчужины современной медицины демонов, известной во всех уголках Галактики.
Внутри все было не менее торжественно и столь же… вызывающе скромно. И не важно, чего именно касалось: оборудования и мебели, которым были оснащены и обставлены лаборатории, лечебные и исследовательские кабинеты, реабилитационные залы и операционные, или обстановки палат.
— Теперь я понял, почему ты решил прикрыть ее собой! — хохотнул Валесантери Горевски, окинув быстрым взглядом одну из таких.
Впрочем, называть ее палатой язык не поворачивался. Скорее уж покоями.
— Тоже хочешь отдохнуть со всеми удобствами? — с явным трудом приподнялся на постели Гусаров. Откинулся на подушки, тут же любезно подсунутые под спину стоявшей рядом с его постелью сестричкой.
Демонесса была в меру молода, значительно более чем в меру привлекательна, смущая мужчин коротеньким форменным платьем, которое скорее подчеркивало некоторые достоинства ее фигуры, чем прикрывало их от нескромных взоров.
А еще она была офицером личного подразделения главы СБ демонов.
Дарки… Несуществующие…
— Только не таким способом, — Горевски подошел ближе. Переставил стул к кровати, развернув его спинкой вперед, сел, облокотился, уложив подбородок на сцепленные в замок ладони. — Ты помнишь, о чем я тебя предупреждал, прежде чем ты с головой влез в это дело? — едва ли не мягко поинтересовался старший из младших Горевски, обманчиво спокойно глядя на Гусарова.
— Семафорить, если вдруг станет горячо! — покладисто отозвался Михаил, но тут же поморщился.
Про раненую руку помнил мозг, но не тело, то и дело норовя использовать по назначению.
— А ты? — Валесантери был само терпение.
— Мне выйти? — напоминая о своем присутствии, «скромно» уточнила сестричка и нежно посмотрела на Горевски.
— Иди, милая, — одарив ее… откровенным взглядом, разрешил Валесантери. И повторил, подмигнув с намеком: — Иди.
