Предоставленная мне свобода выбора была пусть и весьма качественной, но иллюзией, которая жестко контролировалась не только со стороны Шторма.
— Шаиль Ханаз, — повторила я, с милой улыбкой посмотрев на мужа.
Тот мои надежды оправдал полностью:
— Я должен что-то сказать? — совершенно невинно поинтересовался он, без малейшей погрешности сделав вид, что не понял моего намека.
— Все, что мог, ты уже сказал, — не стала я настаивать на ответе, принимая от Жерлиса свою чашку с кофе и отходя с ней к окну. Достаточно и того, что возражений не последовало, а ведь вероятность была… Дав возможность Роверу отправить сообщение Воронову, добавила, так и не обернувшись. — У меня есть вариант для Шторма. Похоже, единственный…
О том, что мне самой он не очень-то и нравится, говорить я не стала…
* * *
— На соблюдении внешних формальностей мы потеряем на Маршее пару дней, но зато я пройду у лиралде сначала по транзитному списку, а затем по внутреннему. Гарантий, что избегу внимания, никаких, но шанс… — Пауза была короткой, только перевести дыхание, но Шторм едва ею не воспользовался. Пришлось поторопиться, добавив: — К тому же, дело о смерти гоиши бывшего императора выделено в отдельное производство, так что только мое участие в следственных действиях будет вполне обоснованно. Шаевский в момент гибели Риашти находился в другом корпусе.
Я старалась говорить ровно, но спокойствие давалось с трудом. И ведь не сказать, что прошло слишком мало времени, не успело забыться… Успело, но осталось рубежом: до и… после.
«До», пусть и слабая, но надежда, что жизнь, столкнув меня с кошмаром Зерхановского апокалипсиса, сумеет вернуться в привычное русло. «После» — четкое осознание, что все вокруг изменилось, и это — навсегда.
— С Куиши я вопрос решу, он поможет, — кивнул Ровер, хоть и было заметно, что у него этот план, так же, как и у меня, вызывает совершенно ненужные воспоминания.
Двое суток, которые мы с Шаевским находились в руках главы мега-корпорации «Ханри Сэвайвил», где на испытательном полигоне проводились опыты на людях, оставили свой след и в его памяти. Операция была разработана посекундно, чтобы, насколько это было возможно, минимизировать риск для нас с Виктором, но…
Не получилось…
Засбоило с самого начала. Просчитались, не учли, не предусмотрели… Самым страшным в этом списке допущенных ошибок, оказалось предательство. Своих же.
Жернова политики…
— Прикрытие я обеспечу, — скривился Шторм. О чем он думал в этот момент, я даже не пыталась предположить, все равно не угадать, но вряд ли о чем-то хорошем. Взгляд был тяжелым, многообещающим…
