Все закончилось при подлете к деловой части города. Пространственная разметка уровней погасла в одну секунду, перестав «семафорить» на всех частотах.
Карин сориентировался мгновенно, тут же «уйдя» в слепой режим и ориентируясь лишь по отметкам собственных сканеров. Всполохи возникали неожиданно, отдаваясь противным звуком настройки оповещения о возможном столкновении. Зои вскрикивала, Лора только сильнее зажимала ладонью рот, молчание Вари напоминала скорее бесчувственность, чем спокойствие.
Но это я отмечала машинально, привыкнув абстрагироваться от всего, что мешало делать свою работу. Сидя рядом с Йоргом, коротко и четко отдавала команды, помогая ориентироваться в незнакомом ему городе.
— Отца вызвали по черному коду.
Голос мамы прозвучал глухо, я же с трудом сдержалась, чтобы не произнести что-нибудь… соответствующее сказанному. Черный код… массовые жертвы.
— Мама…
— Не надо, Мария, — перебила она меня, догадавшись, о чем я хотела сказать. — Я — мать, я знаю, что Лета — жива. Понимаю, что в это трудно поверить… — Схватив кружку со стола, она судорожно сделала глоток… Слеза скатилась по щеке, смешавшись на губе с темно-вишневым следом…
Хотелось ей помочь, признав, что не допускаю мысли о смерти сестры, но в этой боли каждая из нас был сама по себе. Принимать или не принимать… Я — не приняла, но поддерживать в ней надежду не имела права, разочарование могло быть слишком тяжелым. Пусть уж будет так, как есть… с шансом на радость.
— Хорошо, — кивнула я, стараясь не замечать, как чуть подрагивает ее рука, — но ведь ты звала меня не за этим.
— Не за этим, — тут же подобралась она. Куда только делась потерявшаяся на миг женщина, не знающая, как ей существовать дальше.
Еще одно откровение! Мама всегда оставалась в тени отца, предпочитая роль хранительницы домашнего очага. Теперь же в ее взгляде было то, что я неожиданно для себя заметила в самаринянских богинях в парке у Большого Дома. Мужество, присущее воинам.
— Ты вместе с Лорой должна покинуть этот дом, — жестко и безапелляционно заявила она, словно подтверждая мелькнувшую у меня мысль. — Будет лучше, если вы переберетесь к Катарине.
— Но ведь вы с ней… — удивленно вскинулась я, вспомнив давнюю ссору двух двоюродных сестер. Произошло это, когда я собиралась подписывать свой первый контракт. Еще здесь, в Союзе… Почти десять стандартов назад…
С тех пор они, насколько я знала, ни разу не общались.
— Это не имеет значения, — твердо заявила она, ничуть не сомневаясь в сказанном. — Катарина вас примет, наши с ней проблемы касаются только нас двоих.
