Василию достались города русские. Но Русь — это не одни города. Это еще и тяжкая обязанность тащить неподъемный воз отцовских проблем, груз мести царю казанскому, вражды с королем польским, кровавой дружбы с крымской ордой, ненависти обдираемых до мяса и кости десятков малых народов, опасности Ордена…
— Какого еще Ордена? Мы же его разбили под Грюнвальдом 100 лет назад!
— Видите ли, сударь, Орден после Грюнвальда действительно утратил историческое значение, но в смысле военном продолжал представлять опасность своими союзническими отношениями с Литвою, Польшею, мятежными западно-русскими городами и княжествами, — вяло объяснился Историк.
Пришлось Василию пугать магистра мобилизацией, блефовать перед королем, ханами и ханчиками.
В Киевской Руси у Василия завелся союзник, князь Михаил Глинский, славный герой — победитель крымских татар. Он был любимцем покойного зятя Горбатого, Александра Литовского. Чин имел живописный — «маршалок дворный». Был он православным, в католичество не хотел, хотел земель и власти. Новый король Сигизмунд ему пришелся не по вкусу. Глинский стал мутить воду в пользу Москвы. Его поддержали и другие князья, привыкшие креститься налево. Глинский стал уговаривать Москву, что Литва «не в сборе», никого там достойного нету, а бить католиков — одно удовольствие. Тут Глинского обидел Ян Забрезский. Прямо и громко сказал в сейме, что Глинский — предатель. Глинский собрал не шибко православную команду в 700 всадников, окружил имение Забрезского, послал в спальню к говорливому пану немца и турка, которые отрубили голову незадачливому патриоту. Голова была на сабле поднесена Глинскому, проследовала в голове отряда четыре мили и была утоплена в речке. Началась война.
Война эта потянулась через последнее столетие Рюриковичей, то разгораясь, то затухая. Славяне европейские и славяне азиатские решили выяснить, наконец, кто прав и кто виноват в неурядицах средневековой жизни.
Ключевым вопросом в этой войне было привлечение на свою сторону турок, или, по крайней мере, крымских татар. Обе стороны стали отваливать в Крым немалые деньги. Эта многолетняя кормежка совершенно развратила трудолюбивый народ Тавриды.
«Крымская орда начинала обнаруживать вполне свой разбойнический характер», — обижался Историк. Как же было его не обнаруживать, когда деньги сами сыпались через Перекоп, а пахать скалистые склоны Ай-Петри было утомительно. Так что русские русские и украинские русские одинаково виноваты в исторических невзгодах крымско-татарского народа.
