Кто-то фыркнул, и это разом разрядило атмосферу. В зале все ожило, заговорило, задвигалось. Засуетились слуги, послышался раскатистый хохот. Но чувствовалось, что этим преувеличенным оживлением люди просто хотят заглушить голос пробудившейся совести.
А спустя несколько недель я увидел ее в третий и уже в последний раз. В этот вечер я и Сатиш направлялись в дансинг: раз в месяц мы могли себе позволить это развлечение. Правда, ни я, ни он не танцевали, и ходили мы туда не для того, чтобы завести знакомство. Просто нам нравилось, сидя где-нибудь в уголке, слушать музыку и смотреть на танцующие пары. При этом Сатиш рассказывал мне все, что знал об этих холеных молодых людях и их очаровательных подружках, плавно скользивших по паркету под томные звук танго. По вечерам сюда стекались со всего города девицы из так называемого «европейского общества здесь, за столиком кафе, легко завязывались «светские» знакомства, сводившиеся в конце концов к коммерческой сделке…
Эвелин мы встретили на узкой немощеной улочке, по обе стороны которой размещались дешевые гостиницы. На этот раз вместо прежнего наряда на ней было скромное платье в крапинку, а на малыше все тот же красный костюмчик с белым воротником, но уже сильно потертый. Женщина вела мальчика за руку и смотрела перед собой каким-то отсутствующим взглядом, словно вокруг нее расстилалась безжизненная пустыня. Внешне она не так уж изменилась с тех пор, как я видел ее в последний раз. Только лицо ее, прежде такое живое и подвижное, теперь было похоже на восковую маску и выражало смертельную усталость…
Она задержалась на перекрестке, порылась в кошельке и, вынув две пайсы, протянула их лоточнику, торговавшему жареными земляными орехами.
— Не хочу орехов! Не хочу! — хныкал малыш, дергая ее за руку.
Женщина наклонилась к ребенку, заглянула ему в глаза и, потрепав по волосам, негромко сказала:
— Ведь ты у меня умный мальчик? Ты всегда слушаешься свою мамочку? Никогда не огорчаешь ее? Посмотри-ка, какие хорошие орешки!
— Не хочу орехов, — упрямо твердил мальчик. — Хочу жареной картошечки!
— Почему ты не слушаешь свою маму? Ну потерпи немного. Скоро я буду каждый день давать тебе жареную картошечку… Все, все, чего только захочешь. А сейчас покушай орешков. Это очень вкусные жареные орешки.
— Не буду есть орехи! Не хочу орехов! — кричал малыш сквозь слезы, потом вырвал свою ручонку и отбежал от матери.
Получив пакетик с орехами, женщина поспешила за ребенком.
