Его старались удержать, но он ушел, не попрощавшись и даже не поблагодарив, Когда мы пришли в отель, я сразу же уложила его в постель.
— Ты права, Дора, — сказал он. — Я еще не совсем поправился.
Два дня он оставался дома, но друзья поджидали его с новыми планами. Они знали, что он собирается помолиться за свое выздоровление в церкви Помпейской Мадонны, и предложили сопровождать его. Кроме того, они хотели посмотреть развалины Помпеи. Тогда я решила рассказать им о предупреждении доктора Стеллы. Я отозвала их в сторону и объяснила, что такая прогулка может привести к серьезным последствиям. Они посмеялись над моими страхами и стали убеждать меня не относиться к нему, как к больному. «Он чувствует себя хорошо и сказал, что поправился на двадцать пять фунтов».
Дорога, ведущая из Сорренто в Помпею, окружена стенами, достаточно высокими, чтобы скрывать то, что происходит за ними, но недостаточно высокими, чтобы предохранять от лучей палящего солнца. За ними виднелись верхушки апельсиновых деревьев, по ним карабкались розы, покрытые пылью. Двое толстяков из нашей компании, ехавшие с нами, настолько изнывали от жары, что подложили под шляпы мокрые платки. Мы подъехали к церкви. Прошли по длинному коридору к алтарю. Вместе со священником Энрико прошел в ризницу. Он довольно улыбался, когда вернулся:
— Ессо![8] Я поблагодарил Мадонну.
В ресторанчике было так же жарко, как на улице. Через окно проникал запах пыли и ослиного пота. В комнате слышалось непрерывное жужжание мух. Нас было восемь человек, и мы сели за большой стол, уставленный деревянными тарелками с салями, маринованной рыбой и кружками с красным вином. За спиной Энрико стоял мальчик, держа в руках палку с бумажными лентами, чтобы отгонять от него мух. Энрико с отвращением посмотрел на пищу.
— Я не буду это есть, — сказал он. — Мы с мадам хотим, чтобы нам подали цыплят и салат.
В то время, как другие принялись за спагетти, Энрико выпил стакан воды и попросил мальчика прекратить махать палкой.
Когда принесли цыпленка, он осмотрел его и сказал: «Пахнет».
Все остальные продолжали есть. Их лица раскраснелись и вспотели. Они вытирали их платками и салфетками. Энрико съел персик и сполоснул руки в чашке с прохладной водой.
Известие о нашем появлении, как всегда, бежало впереди пас. У руин нас поджидали. После рукопожатий, поздравлений и долгих речей нам сказали, что этот же день выбрал для посещения развалин наследный принц Японии Хирохито, который уже спрашивал о Карузо. Я поняла, что опять понадобятся усилия со стороны Энрико, но была не в состоянии что-либо предпринять. В довершение всего он отказался от крытых носилок и пошел пешком по утомительной каменной дороге. Мы встретили Хирохито и сопровождавших его людей у нового раскопанного карьера. Тонкошеий будущий император Японии взглянул на нас сквозь толстые очки и довольно резко кивнул. Он даже не улыбнулся и не протянул руки. Мы наблюдали, как рабочие откапывали статую и бронзовую вазу. Энрико прошептал:
