В отеле мы познакомились с итальянским послом во Франции Романо Авеццаной и его женой американкой Жаклин, а на следующий день Энрико пригласил их на ланч. В то утро мы стояли на террасе и рассматривали пассажиров, прибывших из Неаполя. Особое внимание привлекли двое. Один был высоким и худым, с прилизанными седыми волосами и загорелым лицом. Другой — невысоким, но также с длинными волосами и очень громким голосом. Он был одет в полотняную куртку, рукава которой выглядели непомерно длинными. Очевидно, они были неаполитанцами, так как жестикулировали всем телом. Я уже приготовилась произнести: «Что это за пугала?», — как вдруг Энрико закричал:
— Эй, Араките!! Я сейчас спущусь!
Это был старый сержант, который впервые привел его на урок пения к маэстро Верджине. Когда я спустилась вниз, Энрико сообщил, что пригласил их на ланч.
— Но ты уже пригласил посла с женой.
Что же с того? Они будут рады познакомиться с моими старыми друзьями. Мы все станем друзьями.
Я решила, что он поступил неправильно, но ошиблась.
Достоинство, с которым он представил своих старых друзей новым, сломало барьеры: не стало ни знатности, ни рангов. Все чувствовали себя очень свободно и понимали, что он рад им всем. Когда неаполитанцы ушли, Энрико сказал:
— Маленький все еще носит куртку, которую я дал ему. Я сказал, что он выглядит смешно, но он ни за что не хочет переделывать ее.
Прошло несколько недель — прекрасных спокойных дней и длинных лунных ночей, но вдруг в июле из Нью-Йорка приехала компания друзей, объявивших о своем намерении провести несколько недель с нами. Энрико огорчился тем, что наше спокойствие нарушилось, но в то же время был рад вновь видеть друзей. Они нарушили наш спокойный режим, убедили его совершать с ними длительные прогулки и устраивать обеды на террасе, перед которой собирались крестьяне, певшие неаполитанские песни и танцевавшие тарантеллу. Я не знала, что предпринять. Иногда я жаловалась, что очень устала, и Энрико был вынужден отказываться от их предложений. Они объясняли это моим желанием удержать его возле себя и рассказывали о забавах, которые он пропускал. В конце концов, даже Энрико стал упрекать меня:
— Ты хочешь помешать мне проводить весело время? Не следует лениться и упускать возможность увидеть что-нибудь интересное. Я скажу друзьям, что завтра мы будем завтракать с ними на Капри.
Во время завтрака он смеялся и весело болтал, но вдруг замолчал.
— Я устал, — сказал он, — пойдем домой.
