— Бедный Джулиус. — В голосе Томаса нет ни намека на сочувствие. — Значит, по-твоему, это объясняет, почему Джулиус такой говнюк.
Чарли краснеет, кивает, двигает пешку.
— Да. Возможно.
— И почему он повсюду таскает за собой бладхаунда и камердинера, похожего на разбойника с большой дороги.
— Ах да, насчет камердинера. Его зовут мистер Прайс. И есть кое-что еще, это я тоже услышал от кучера, хотя сам он узнал от своей жены. Бог знает, откуда она проведала, разве что побывала в семейном склепе Спенсеров. Короче, кучер говорит, что его жена говорит, будто этот камердинер раньше был грачом Джулиуса, его личным слугой, когда тот был ребенком.
— И что с того?
— Что с того? У тебя был личный слуга в детстве, Томас?
— Нет. Мои родители не думали об этом.
— Но ты все равно знаешь, что это за люди.
— Конечно. Это больше ритуальная должность. Грача нанимают, чтобы он заботился о ребенке с десяти до одиннадцати лет. Последний год перед тем, как человек начинает нести ответственность за свой дым.
— О, это больше, чем просто ритуал. Грач стережет тебя день и ночь. Если с тобой случается несчастье, оно ожидает и его. Он приносит священную клятву: обряд совершается в церкви. Приставленный ко мне грач был моим первым настоящим другом, научил меня половине всего, что я знаю. Год с лишним он не оставлял меня ни на секунду. Спал за дверью моей комнаты, на тюфяке. Поднимал меня, когда я падал с лошади. А потом исчез. Перешел к кому-то другому. От этого в жизни образуется дыра. — Чарли ожесточается. Этот тон настолько необычен для него, что Томас пугается.
— Ты потом видел его хоть раз?
— Однажды. Примерно год назад.
— И?
— И ничего. Мы едва обменялись парой слов. Он показался мне грубым, ограниченным и самодовольным. Насквозь в грехе. Провонял застарелым дымом. — Чарли трясет головой, пытаясь забыть этот образ. — Ведь эти люди всю жизнь проводят рядом с детьми. Непослушными, дымящими, глупыми десятилетними детьми. Наверное, это оставляет отпечаток. И в то же время они — телохранители. Сильные, жестокие люди. Мой, например, однажды избил служанку, которая дразнила меня. Просто взял ее за волосы и стал бить, а сам в это время смеялся собственной шутке. Мне пришлось умолять его, чтобы он остановился.
— Ты хочешь сказать, что он не подошел бы на роль камердинера.
— Нет. Обычный мордоворот.
— Хм, похоже, что мистер Прайс и то и другое.
Они заканчивают партию. Выигрывает Чарли. В стратегических играх он почти всегда становится победителем. Томас удачливее в картах: в тех играх, где твои преимущества скрыты и противнику приходится строить догадки. Ему не очень нравится то, что можно сказать о нем на основании этой черты.
