Коробочка с синдуром | страница 31
Солнце уже перевалило за полдень и, словно предчувствуя близкий отдых, стало клониться к закату. Рамджатан, прибавив шагу, подумал про себя, что солнцу, видно, как и ему, хочется поскорее добраться до ночлега.
Вот и развесистая смоковница возле самой дороги. У ее подножья — скромная молельня Бансатти — защитницы деревни. Рамджатан остановился и молитвенно сложил руки:
— Слава тебе, Бансатти, мать наша! Поднесу тебе в дар сладости и цветы, только смилуйся над бедняком, махарани[33]. И Джасванти, моя жена, тоже не забудет отблагодарить тебя. Прости нас, мать-заступница, если чем-нибудь прогневили тебя…
Не успел Рамджатан закончить молитву, как из-за дерева, фыркнув, выскочила лисица; на мгновение замерла, удивленно уставившись на человека, и, испуганно метнувшись вбок, скрылась среди пустых всходов, словно ее поглотили зеленые волны океана. Рамджатан крепко выругался: увидеть лисицу — очень дурная примета. Сердито сплюнув, Рамджатан зашагал дальше. Он снова подумал о тех временах, когда была еще жива великая Бансатти. Удивительное дело совершила эта женщина. Ведь она, не мощная старуха, могла бы умереть и своей смертью, и тогда ее тело отвезли бы на шмашан[34], к берегу Гомти, где две охапки дров вознесли бы душу на небо, а бренные останки поглотили бы волны реки, и никто не] вспоминал бы о ней. Но она поступила иначе, и благодарные жители деревни свято чтят ее память. В ее честь у въезда они возвели молельню — маленький алтарик и с тех пор считают ее своей защитницей. Было это в те времена, когда английский сахиб угрозами и силой стал принуждать крестьян сеять индиго. Многим пришлось подчиниться, и только сын Бансатти — богатырь Челик наотрез отказался отдать свою землю под индиго. Разве землю и жену отдают добровольно? И зачем только свалился им на голову этот краснорожий плантатор, похожий на обезьяну, который вместо риса и пшеницы заставляет их сеять индиго?
Год выстоял Челик и два выстоял. За это время у него уже успели отрасти пышные усы, которые он то и дело гордо подкручивал. Все поля вокруг были засеяны индиго — оно, как заразная болезнь, захватывало все новые участки, — и только на одном-единственном участке по-прежнему колыхались золотые колосья пшеницы. То был участок Челика.
Вся деревня уговаривала Челика не играть с огнем.
— Смотри, накличешь беду на свою голову! Зачем упрямишься? Тростинкою бревна не переломишь! — Но Челик уперся на своем — и ни с места.