На развороченной дороге были отчетливо видны черные провалы ям и ровные, белые кучи щебня; казалось, залитая лунным светом дорога устало улыбается, обнажив щербатый рот с редко посаженными молочно-белыми зубами. Самыми большими были шесть куч щебня, насыпанные Санохаром, и он с невольной гордостью любовался ими, как отец своими детьми. Потом его глаза устало закрылись, голова отяжелела… Он увидел перед собой Дулари, ее печальное лицо. Сестра склонилась над ним, и он услышал ее негромкий жалобный голос:
— Куда ты, братец? Не покидай меня, не уходи!.. Братец, братец!..
Задрожав всем телом, Санохар вскочил на ноги, дико озираясь по сторонам. Все вокруг было по-прежнему залито прозрачным светом луны. Кругом — ни души. Что же это с ним происходит? Протяжный голос все еще звучал у него в ушах, умолял, звал на помощь…
Крепко стиснув ладонями пылающую голову, Санохар попытался заглушить этот голос, но он все звенел и звенел в ушах, то удаляясь, то приближаясь, — тоскливый, прерывистый, задыхающийся от рыданий…
К концу четвертого дня, закончив работу, Санохар едва добрался до деревни. Ноги у него распухли, холодная дрожь пробегала по спине, голова кружилась. С трудом дойдя до ворот, Санохар повалился на землю и долго лежал не двигаясь. Потом сел, прислонился к ограде, тяжело дыша и не открывая глаз. Возле него послышался веселый смех. С трудом разомкнув воспаленные веки, Санохар увидел маленькую девочку. Она вприпрыжку пробежала мимо, на ходу лакомясь румяной лепешкой. И внезапно его охватило безумное желание догнать девочку, ударить ее, отнять лепешку… Но он только глотнул горькую слюну и отвел глаза.
Рабочие, усевшись в кружок, потягивали чиламы. Из лавки доносился перестук гирь и звяканье медных чашек весов.
Сгущались сумерки. По улицам деревни разносилось протяжное блеянье коз. Тяжело вздыхали быки, возвращаясь с пастбища. Небо все плотнее заволакивали густые облака. Лишь изредка, вынырнув из-за туч, выглядывала луна и, словно убедившись, что на земле все осталось по-прежнему, снова исчезала в непроглядном мраке…
На пятый день с утра хлынул проливной дождь. К полудню все поля и дороги утонули в безбрежном море жирной грязи. Работы на несколько дней прекратились. Бросив лопаты и корзины, рабочие расходились по домам.
Кто-то попросил подрядчика:
— Санохар от голода на ногах еле держится, сахиб. Вы бы рассчитались с ним за эти несколько дней…
— Неделя еще не кончилась, — сердито отрезал тот.
