— Я знаю, где он, — похвастался одержимый моим голосом, замерев перед железной дверцей. — Пойдем?
Я беззвучно взвыла, пытаясь вытолкнуть его из своей головы. Безнадежно. Одержимый был сильнее — и при желании, в общем-то, мог вытолкнуть меня.
Констант с откровенным интересом заглянул в распахнувшийся без поясов капари, но потом все-таки сообразил посмотреть и мне за спину тоже.
Чучело лежало на листе бумаги в центре комнаты, недвижимое и холодное.
— Ну нет, — слабым голосом пробормотал секретарь. — Вот тебя я ломом гонять не стану!
— И не надо, — покладисто согласился одержимый и протянул руку к замку, но так и не прикоснулся. — Пойдем со мной.
«Черт подери, я обещала тебя накормить, но не им же!» — заорала бы я, будь у меня легкие и голосовые связки. Но их не было.
Констант неуверенно пошевелил пальцами, уронив пару серебристых искорок из-под ногтей, но ударить магией не решился.
— Если я выйду, ты передашь контроль над телом Хикари?
— Передам, — слишком легко согласился одержимый.
— Сразу? — догадался поинтересоваться секретарь.
«Не вздумай, идиот!»
— Нет, — осклабился одержимый и все-таки дернул замок.
На руке в одно мгновение вздулся и лопнул волдырь. Должно быть, пахло соответственно, потому что Констант позеленел и покрепче вцепился в лом.
Я ничего не почувствовала.
— Ну вот, — делано расстроился одержимый. — Она вернется, и ей будет больно. Выходи сам. Или я все-таки открою.
Ключ — равно как и единственный на весь Самадж лом — был у Константа, но тот почему-то ни на мгновение не усомнился.
— Хорошо, я выйду, — под мою беззвучную ругань согласился он и отложил лом в сторону. — Но разве нас двоих хватит, чтобы вытащить Чирикло?
Одержимый громко фыркнул.
— Даже одной Хикари хватит.
Констант замер.
— Только не вздумай идти за ним один!
— Пойдем со мной, — снова предложил одержимый и улыбнулся — мягко, нежно и зазывно.
Секретарь тяжело вздохнул и загремел замком. Я перебрала в уме запас ругательств, связанных с умственной неполноценностью, и с прискорбием пришла к выводу, что с такой степенью мне сталкиваться еще не доводилось.
Тело тем временем, не отрывая взгляда от Константа, разматывало свеженькую повязку. Нижний слой бинтов успел подсохнуть, и одержимый безжалостно его оторвал. Кровь выступила снова, но я по-прежнему ничего не чувствовала.
У Константа дрожали руки, и замок с грохотом упал на пол. Дверца клетки приоткрылась сама собой.
Одержимый радостно зашипел, сунул окровавленную руку внутрь и проворно сграбастал секретаря за запястье, отпечатывая на его коже тории. И тут же, без промедления, вынырнул из меня, щеря нематериальные зубы.
