Какое-то ворчание — журчание — бухтенье — слышалось Дёме. Словно пузыри бурлили и лопались на поверхности молока, коего в гроте было по горло. Однако это не могло быть молоко, потому что звуки исходили сверху. Дёма поднял голову и оторопел — в углу, в самой тени, в паутине какой-то паучище глазами-блюдцами на него пучился. Иль осьминог, если б мог осьминог занимать сухой угол едва ли не на потолке. Нога паука-осьминога была толщиной с солдатскую руку, но гораздо длинней, и туловище было у него соответствующее, то есть центнера в три весом, да и то по самым оптимистическим прикидкам. Существо-то и булькало горлом или чем там булькают восьминогие пауки в процессе речи.
Дёма с недоумением взглянул на Аркадия. Таких паучьих размеров он не ожидал. Это был такой размер, который имеет значение. Однако никаких сириусов ни в одной из шести лап этого головорукого членистоногого не было.
— Извини, размеры я утаил, — пробормотал Аркадий. — Боялся, что испугаешься.
— А если б я прямо сейчас испугался? Да замочил его сгоряча? — сказал Дёма, немного досадуя на прометееву лицемерность и действительно горячась.
— Спокойно, — сказал Аркадий. — Это существо в углу зовут лже-Василид. Нынешний страж этой пещеры.
— Почему — лже? — выдохнул Дёма.
— Потому что истинный Василид умер давно. А до Василида вообще василиск сидел. Давай выберемся на более мелкое место.
Они прошли немного вперед.
Существо было надежно зафиксировано под потолком волокнами паутин, обрывками толстых пеньковых веревок и даже невесть как попавшим в пещеру ржавым стальным тросом. Наверное, чтоб не убежал, решил Дёма.
Сначала звуки лились из паука неразборчиво, но постепенно стали проскальзывать узнаваемые слоги, слоги складываться в слова. При этом паук непрерывно сучил свободными лапами, теребя волокна тенет. К своему удивлению, Дёма, вслушавшись, различил вполне осмысленное бормотанье и даже с подходящими к тексту интонациями. Словно охал паук, удрученный своим положением. Дёме тут же захотелось его освободить.
— Ох… ох… охота пуще неволи. Вы мне всё твердили, мамаша, что папаша на охоте погиб. А я как узнал, что вы-то и съели, так что-то во мне хрустнуло. А он и не противился, кроткий был.
— С кем это он? — шепотом спросил Дёма.
— С родителями. Детская травма у него. Как узнал, что папа не на охоте, а от банальной бытовухи погиб, так и травмировало. Фиксация и регрессия у него, — шепотом объяснил Аркадий. — Анти-Эдипов комплекс в себе пестует.
