— Это паутину плетет? — спросил Дёма. Видимо, громче, чем следовало.
— Слева направо — плетем, справа налево — распускаем, — охотно откликнулось существо, словно обрадовавшись собеседнику. — На паутину отходы организма идут… Как сухое, так и сырье… мокрое сушим, сухое увлажняем… органический материал… органика… — бухтел паук, хотя никто его не просил о подробностях.
— А расплетаешь зачем? — задал более существенный вопрос Дёма.
— Расплетать-то не каждому в голову придет, — сказал паук. — Спасибо, надоумил великий Гомер. На примере придуманной им Пенелопы. Надо непрерывно находиться в плетении. Ибо стагнация грозит гибелью. Тут же накинутся и съедят. Невесты. Света белого не вижу. Травки, неба, солнца. Не знаю любви. А как оторвешься? Нет, мне оставить место никак нельзя. Словно парка… Парк, — поправился он.
— Да, не позавидуешь… — посочувствовал пауку Дёма, но зря.
— Предыдущий-то сплел и успокоился. Настолько успокоился, что уснул. Ох и смеялся я над ним. Гомерически! — восхитился собой паук-парк.
Этот гомерический пример привел Дёму в легкое замешательство. Он догадался, куда делись предшествующие василиски да василиды. Несмотря на предыдущий монолог о неправедности супругоядения, эта тварь в вопросе всеядности не далеко от мамаши ушла.
— А вам чего, пацаны… отвлекли… потерял нить… Я хотя бы сплетал или расплетал?
— А где ПУП? — спросил Дёма.
— А я и есть ПУП, — сказал паук. — Я здесь и бог, и закон. Будем знакомы.
— Пульт Управления Полетом? — не поверил солдат.
— Паук Управления Полетом, — сказал паук. — Пристанище Удрученного Пилигрима. Приют Утоленной Печали, Пещера Угнетенной Похоти. Расколдовывай сию аббревиатуру, как хошь.
— Он тут типа жреца при драконе, — уточнил Аркадий. — Посредник при общении с ним. Толмач. Опекун несмышленыша.
— Пилот… — подсказал Дёма.
— И паразит, — сказал Аркадий. — Вошел в симбиоз и содружество с этим драконом. Подключился к артерии и живет. Влияет на государственную политику — я хотел сказать, на дракона — так, как ему нужно для собственного паучьего существования. Его теперь ни за что не оторвать от жилы дракона. Он теперь, как пуповиной, связан с ним. И не только ментально, но и физически.
Действительно, сверху свисало и соединялось с телом паука нечто вроде толстого гофрированного шланга или пожарной кишки. Видимо, питание осуществлялось непосредственно в желудок твари, оставляя пасть паука свободной для разглагольствований.
— Зачем же ты, коль ты и вправду ПУП, над градом Летовым ящера распростер? — спросил Дёма.
