Дёма, конечно, не откликнулся на это нескромное предложение.
— Или благодати отвалим тебе, сколь хошь. От самого неба по самое небалуй.
Меж тем, четверо хамов отделились от группы и принялись стаскивать плот в реку. Вернее, стаскивали трое, а четвертый пытался им это действие запретить.
— Разрешите подумать, — сказал Дёма, вычитая из пятнадцати тех троих, что отчалили. Четвертый, пометавшись по берегу, кинулся в реку и тоже влез на плот, отчего тот угрожающе накренился. Дёма и его вычел.
Очевидно, дисциплины в этом воинстве не было никакой. Однако готовность к действию наличествовала. Хам, тот, что с лопатой, снял ее с плеча и взял на перевес. Лопата была ржавая, с присохшими навозными комьями.
«Глупо быть убитым такой лопатой», — подумал Дёма.
— Убитым иль не убитым, это как решит Хамитет, — угадал его мысли одноглазый хам. — В крайнем для вас случае лопату используем по назначению. Закопаем вас этой лопатой на бережку. Прямо в кисель.
— Мы же договорились, — несколько струхнул Аркадий, — что не будем никого не убивать.
— Эт-так, — хладнокровно подтвердил одноглазый. — Да что-то скучно без этого.
— Есть расы без чувства юмора, — сказал Дёма. — Они веселятся, когда голову кому-то режут.
— Бескультурье, — буркнул Аркадий.
— Так уж и бескультурье… — возразил предводитель. — Есть и клуб, и клумба при нем. А галстук — так его за бородой не видно.
— Дурень несчастный, — не выдержал и выругался Аркадий.
— Это кто несчастный? — взвился вдруг одноглазый. — Да вам же деваться некуда будет, начни я несчастным быть.
Дёма почувствовал выброс адреналина, как всегда перед схваткой. Руки налились силой гудящей. Чувства его обострились, сигнализируя, что организм к бою готов.
Хам с бивнем смерил Дёму презрительным взглядом.
— Ты чо так взъерошился? И не таких, бывало, бивнем бивал, — сказал он и сделал выпад бивнем в сторону Дёмы.
Но он не учел, что перед ним был не условный противник в условном бою, а Дёма, который этим бивнем воспользовался, ухватив за острый конец и одним рывком высвободив себя из киселя.
Битва была недолгой. Крики победы и пощады слились, поделив мир на ликующих и скорбящих, а потом почти все стихло. Лишь потрескивали кусты на пути стремительно удалявшихся во всех направлениях хамов. Дёма с Аркадием остались на песчаном пляже одни.
— Зачем ты одноглазого отпустил? — спросил Дёма.
— Что ж нам его с собой тащить?
— А как же шея дракона? Кто развяжет ее?
— Да блефуют они. Невозможно ему шею узлом завязать. Да и нет у него шеи. Так, перешеек между туловищем и башкой.
