Авиаотряд перестал существовать…
Коняев как-то приехал, поглядел на палатки, на останки «фармана», крякнул с досадой. Приказал перейти на новое место, ниже но Волге, там обнаружили пустой сарай, хоть крыша над головой будет.
Щепкина, Кондратюка и Леона в пульроту взять отказался:
— Не прыгайте! Есть у меня насчет вас свои стратегические соображения!
Сарай не дворец, мерзли страшенно. По крыше все время словно мыши бегали — это танцевали в буранчиках песчинки. По вечерам авиаторы закутывались в одеяла наподобие бедуинов, чтобы убить голод, чесали языки. Щепкин листал толстенную книгу в заплесневелом кожаном переплете, вчитывался. В книге было много картинок. Афанасий как-то подсмотрел из-за командирского плеча, стоит баба в длинном до пят платье, расшитом золотом, на голове кика высоченная с крестом, в бусах, руку держит щепотью.
— Это кто такая? — поинтересовался он.
— Папа римский, — сказал Щепкин. — Он, а не она. Правда, в истории был случай, когда место папы римского тайно заняла женщина. Узнали об этом только после ее кончины. С тех пор при назначении папы специальная комиссия проверяет мужские качества кандидата.
Щепкин серьезно рассказывал, как именно идет проверка.
В сарае, так грохнули, что даже лошади снаружи забеспокоились, начали лягать копытами в стенку.
— А зачем вам этот папа? — спросил Афанасий.
— Это Туманов читал. Его книга, — сказал Щепкин. — Считал, нужно знать каждого будущего противника. Революция не может остановиться! Сядем мы с вами где-нибудь в Новороссийске на корабль — и в Рим! Вместе с итальянскими пролетариями поставим на собор святого Петра знамя труда! А там, — он, мечтательно сощурившись, смотрел на фонарь, — а там… дальше… На весь мир!
Глазунов недовольно захмыкал:
— Этого еще не хватало! С Тумановым я спорил — теперь с тобой придется? Ты эти штучки, Даня, брось! Нам трезвыми надо быть… А ты в глупость ударился!
— Глупость?
— Сам подумай, есть предел человеческой усталости и мукам? — вздохнул Глазунов. — Пять лет русский человек винтореза из рук не выпускает. Земля лебедой обросла! О том, чтобы есть досыта, забыли. Бабы воют! Мрет народ. Так что, может, пока подождет папа римский?
— В каком смысле?
— В обыкновенном! Должны люди наяву увидеть, что есть такое народная, Советская власть, за которую они кровь проливали? Силы набраться надо, задору! Вот ты рассуди сам: дали мы декрет о мире! Ликование было великое. За мир каждый окопник ногами голосовал, штык в землю и домой! А мира нет. Гремит война. По всей России.
