— Что я должен делать? — спросил решительно Леон.
— Вот это другой разговор! — обрадованно хлопнул его по плечу сухой ручкой Рыкалов. — Сведу я тебя с кем надо. А пока пошли, покажу кое-что…
Они вышли из дому, влезли в челн на протоке. Леон, отпихиваясь шестом, погнал лодку. Через полчаса причалили к берегу у старого, заброшенного лабаза. Рыкалов пошел впереди, толкнул ногой скрипучую дверь, за ним вошел Свентицкий. На парах лежал, храпя, полный человек, рыжая борода торчала в потолок, на брюхе по атласу шевелились перламутровые пуговички.
Рыкалов злобно ткнул в брюхо кулаком:
— Дрыхнешь, сволочь?!
Полный вскочил, замямлил виновато.
Свентицкий покосился на него и вдруг понял, что этот толстяк его уже не так и интересует. Главное было другое: под стеной в ряд стояли пять зеленых новеньких «максимов», рядом — штабель ящиков с патронами, на полках уложены в ряд карабины, отдельно стоял тяжелый флотский пулемет «виккерс» на треноге.
— Все на мои добыто! — сказал Рыкалов с гордостью. — Все!
— Сколько ждать-то можно? — зевнул лениво полный.
— Подождешь! — сухо сказал Рыкалов.
Молочков появился дня через три, пришел в дом к Рыкалову с тремя чекистами, объявил, что у купца, по всем сведениям, скрывается дезертир Свентицкий. Рыкалов божился, что в доме никого нет. Настасья Никитична, обомлев от ужаса, пыталась спрятать Леона на дамской половине, но он вежливо отодвинул ее, сказал с гордой печалью:
— Я русский офицер, сирень моя! И под юбками скрываться мне честь не позволяет…
— Тебя же убьют! — охнула поповна.
— Что ж… — пожал плечами высокомерно Свентицкий. — А ля герр, ком а ля герр… На войне как на войне!
До «паккарда» его чекисты вели под револьверами. Рыкалов глядел в окно. Леон кивнул ему успокаивающе.
Когда автомобиль повез его по улицам, сказал Молочкову:
— Дай закурить! Почему раньше не брали?
— А что — надо было? — осведомился Молочков.
— У них выступление сегодня в ночь назначено. Ударят по телеграфу, реввоенсовету, вокзалу, пристаням и аэродрому.
— Ловко подгадали, — сказал Молочков. — Город-то почти пустой…
— Почему пустой? — удивился Свентицкий.
— Да… ты ж ничего не знаешь… — спохватился Молочков. — На Дону, на Южфронте, дела полностью хреновые, сплошная каша. На Воронеж конный корпус генерала Мамонтова жмет по нашим тылам. Москва уже готовится к обороне. Вот и приказано нам не сидеть тут, на бережку, обороняясь — отдать все, что можно, до последнего штыка, на помощь Южфронту. Полк Коняева уже на пристанях грузится, приказано высадиться у Черного Яра, пройти маршем по степям, до железной дороги Царицын — Тихорецкая, ударить вдоль дороги, отвлечь на себя контры сколько можно…
