От сурового климата планеты Рассу Джордену досталось меньше, чем вездеходу, и все же в нем безошибочно угадывался человек, который провел здесь срок не одного контракта. Несколько в меньшей степени это относилось и к его жене Энн. Зато двое их детей, которых немилосердно трясло на заднем сиденье кабины, выглядели не хуже, чем их сверстники на Земле. Непостижимым образом им удавалось ловко сновать между сиденьями, коробками с переносным оборудованием для отбора проб и при этом не разбиться о стены. Давным-давно их сверстники считали лошадь основным средством передвижения. Должно быть, детям, едва научившимся ходить, было трудно удерживать равновесие и в том и в другом случае.
Одежда и лица людей были в пыли, хотя кабина вездехода считалась герметичной. На Ахеронте от этого никуда не денешься. Как ни закрывай двери и окна, пыль всегда набьется в машины и строения. Одни из первых колонистов назвал этот феномен «осмосом твердых частиц» – введя таким образом скорее описательный термин, чем научный. Колонисты с более развитым воображением утверждали, что ахеронтская пыль обладает зачатками разума, умеет прятаться и поджидать, когда приоткроются двери и окна, чтобы в этот момент назло людям просочиться в помещения. Домохозяйки в шутку обсуждали, что проще и быстрее – выстирать или выколотить одежду.
Расс Джорден искусно управлял тяжелым вездеходом, объезжая валуны, выбирая места, где можно пересечь узкие расщелины плато. Его подбадривало не прекращавшееся ни на секунду попискивание локатора. Чем ближе подходил вездеход к центру электромагнитной аномалии, тем громче становилось попискивание, но Джорден не хотел приглушать сигнал. Этот звук казался ему приятнейшей музыкой и напоминал чем-то позвякивание старинных кассовых аппаратов. Джорден сидел за пультом управления, а за системой жизнеобеспечения вездехода следила его жена.
– Посмотри, какое мощное магнитное поле, – сказал Джорден и постучал пальцем по шкапе небольшого прибора справа от себя. – И все это мое, мое, мое! Лидекер говорит, что Симпсон согласен. Мы уже все оформили. Теперь у меня никто этого не отберет. Даже Компания. Мое, все мое!
– Дорогой, ты забыл, что половина принадлежит мне. – Энн мельком взглянула на мужа и улыбнулась.
– А половина – мне! – весело объявила дочь Джорденов Ньют, по-своему трактуя законы арифметики.
Ньют только исполнилось шесть лет, но на вид ей можно было дать все десять. У нее было больше энергии, чем у родителей и вездехода вместе взятых. Не отрывая взгляда от приборов, Расс Джорден беззлобно ухмыльнулся.
