Краснов пришёл к выводу, что его предполагаемый план вторжения 10-го Донского полка в тыл противника будет оправдан...
В тревожном ожидании прошла весна 1914 года.
* * *
К лету Краоянская бригада перебазировалась к городу Томашовке — на полпути от Замостья к австрийской границе.
Получив предписание, полковник Краснов отдал распоряжение готовиться к переходу. В кузницах застучали молоты: перековывали лошадей, перетягивали шины на бричках. Свёртывали и грузили на фуры полковой скарб, штабное имущество, казну. Отъехали лазаретные двуколки, за ними отправились походные полковые кухни.
Трубы возвестили построение, и на плацу в каре выстроились сотни. Раздалась команда «Смирно!», казаки замерли: знаменосец с помощником вынесли зачехлённый полковой стяг. Появился полковник Краснов, который, приветствуя, объехал строй. Последовала команда, и полк походным порядком выступил из Замостья. Предстояло преодолеть за сутки сто вёрст пути с четырёхчасовым ночным привалом.
Первый день выдался жаркий, припекало солнце, клубилась пыль. Казаки были при полной амуниции: пики, сабли, на спинах карабины.
Едва выехали из Замостья, как Сёмка сказал:
— На войну едем, Шандыба.
Промолчал Иван, да и о чём говорить? Неспроста вся бригада к границе тронулась. На душе тревожно. Что ждёт в бою? Раньше о том не думал, всё казалось обыденным. Воевали в прошлом, будут воевать и в будущем. Но тогда это не касалось его, Ивана. А ныне сразиться, судя по всему, предстоит с врагом грозным: вон какой силой на него выступили. Полками, дивизиями к границам подтягиваются.
Иван и помыслить не смел, что его убить могут. Однако боязно, по коже мурашки ползают. Рука, удерживающая пику, делается влажной. Иван даже себе не хочет признаться, что ему страшно. А тут ещё Сёмка бубнит:
— Слышь, Шандыба, коли что случится, давай друг дружку держаться. Помнишь, урядник Пантелей сказал: «Войны, казаки не пужайтесь».
— Он, может, я не пужался, — вздохнул Иван, — вон Георгия заработал.
— А ты думаешь, Шандыба, я пужалась? Это попервой так. Война ведь казаку мать родна…
— У Стёпки Уса дед с Балканской войны медаль привёз. Похвалялся: сам генерал Скобелев нацепил.
— Мы, Шандыба, тоже рода казацкого. Может, и мы с крестами в Вёшки воротимся.
Стёпка Ус услышал, захохотал:
— И кура петухом поёт…
* * *
Вёрстах в тридцати за Томашовкой на краю леса полк остановили, велели разбить лагерь. Вырубили кустарник, доставили повзводно палатки, для господ офицеров отдельные, штабную, лазаретную, коновязи с навесами для коней, чтобы в ясли дождь не забивал я сено с ячменём не промокли. Для казака конь — святое дело. Сам пояс затяни, а коню сполна дай.
