Вздыбленная Русь - Борис Евгеньевич Тумасов

В мае, когда в зелень оделась лиственница, а отпаровавшаяся земля покрылась молодой травой, волк отыскал себе логово у самого Севска. Ночами, на весь городок навевая тоску, слышалось его заунывное пение. Волк выл не от голода. В те годы дикий зверь промышлял мертвечиной. Трупы казнённых холопов и татей, неубранные, валялись у обочин дорог, в заброшенных деревнях комарицкой земли. Волк настойчиво зазывал к себе подругу, садился на задние лапы, подняв морду к луне, заводил тоскливую песню. Сначала она напоминала тихое урчание, затем усиливалась, переходя на самый высокий накал.

Севские охотники не раз подстерегали волка, но он оказался матёрым и хитрым.

Однажды Артамошка Акинфиев, год как появившийся в Севске, всё-таки подкараулил волка. Запрятался с вечера в засаде, затаился.

Зверь объявился в полночь с заветренной стороны, осторожной трусцой приблизился к Акинфиеву, остановился, принюхался, но опасности не учуял. Умостившись, серый поднял голову к небу, выжидающе помолчал. Артамошка взял самопал наизготовку, однако не стрелял, медлил. А волк сидел не шевелясь долго, потом неожиданно заскулил по-щенячьи жалобно.

Дрогнуло у Акинфиева сердце, опустил самопал. Серый был старый и одинокий. А Артамошке Акинфиеву было известно чувство одиночества. Который год гоняет его злая судьба.

В морозные лета оказался Артамошка в Москве, а оттуда подался к Хлопке. С ним громили боярские вотчины. Когда же в бою со стрельцами погиб Хлопка, а ватага его рассеялась, Артамошка скрылся.

Потом пристал Акинфиев к Димитрию, какой сыном царя Грозного назвался. Говорил тот царевич Димитрий, что идёт на Бориса Годунова и бояр, какие его руку держали.

Но вскоре убедился Артамошка, самозванец никакой не царь, а паны вельможные, какие Лжедмитрия окружают, народ грабят, обиды чинят. И ушёл Артамошка от самозванца, осел в Севске.

Акинфиев высок, сухопар. От долгого недоедания выперли острые мослы, под рваным зипуном рёбра пересчитать можно. Нет у него ни семьи, ни избы.

Встал, свистнул. Волк прянул в чащобу, а Акинфиев вскинул самопал на плечо, побрёл в городок.

Той майской ночью в Москве князья Василий Шуйский да Василий Голицын с другими заговорщиками убили Лжедмитрия и избрали на царство своего, боярского царя Василия Шуйского.

И не ведали бояре, что в Речи Посполитой король Сигизмунд с панами уже ищут второго самозванца, какой повёл бы польских шляхтичей на Московскую Русь, она подчинилась бы королевству Польскому.