— Что… что…
— Скажем так: я поделился с тобой толикой своей удачи, — раздался голос. Я с усилием приподнялся на руках. Грудь дышала нормально, никаких сломанных ребер, никакой крови в легких. Чудо случилось без разверзшихся небес и порхающих ангелов, оно пахло потом, кровью и пыльным железом, оно было непонятным, но обыденным. — Твоя и без того велика, иначе ты не выжил бы сегодня. Но еще немного не помешает.
Перед глазами больше не кружился темный светящийся туман, и я видел все, что происходило вокруг. Мой спаситель стоял там же, где и раньше — бледный молодой парень с печальными темными глазами, в заношенной куртке и каким-то талисманом на худой, жилистой шее. Никакой шляпы, конечно, не было.
— О ком ты говоришь? — хрипло пролязгал я непослушным языком. — Кого нужно спасти?
Парень мотнул черной головой.
— Здесь недалеко есть еще одна обвалившаяся шахта. Пилот ранен и не выберется оттуда сам. Ты должен ей помочь — рыжей девушке с железной рукой.
Алиса? Я оказался на ногах раньше, чем сумел додумать короткое имя. Бежать, бежать, хотя бы только что я без сил валялся на пыльном металлическом полу, все, что угодно, лишь бы не опоздать, лишь бы спасти…
Стоп. Бежать?
— Твои ноги все еще кричат о помощи, — бесстрастно сообщил парень, наблюдая за мной. — Но уже гнутся, и ты можешь переставлять их, не опасаясь упасть и умереть. Болеть будет и дальше, но теперь тебе не нужно будет отрезать ноги до колена, чтобы остаться в живых. Это все, что я могу сделать сейчас. Нужная шахта находится примерно в полукилометре, технологические тоннели доведут тебя до места. Оттуда есть работающий лифт на самый верх. Код на всех закрытых дверях — три девятки. Но тебе следует поторопиться. Времени совсем мало.
— А почему… почему я? — я все-таки мастер глупых вопросов. Некоторые это искусство оттачивают годами, а у меня: раз! — и получается буквально экспромтом.
— Ты — потому что я тебя спас, а ты принял мой первый подарок. Теперь — двигайся!
Я рванул вперед. «Рванул» — это, конечно, сильно сказано. Ноги все еще не могли привыкнуть к тому, что они снова в строю, они путались и подгибались. Наверное, им многое хотелось сказать друг другу, не говоря уже обо мне. Соврал, значит, незнакомец-то — а может, это моя личная особенность такая, с которой даже сверхъестественные существа ничего не могут поделать. Ноги горели сотней маленьких костерков, кровь, с ревом проходя по жилам, кажется, поджигала атрофировавшиеся мышцы, заставляя их сокращаться и вибрировать.
