— Знаю, знаю. Чуть ли не Державин, Пушкина благославлявший, говорил:
Стоит древесно, к стене приткнуто.
Звучит чудесно, быв пальцем ткнуто.
— «Звучит чудесно». Пусть забавно сказано, но как… Лучше бы лошадь купили. Разъездов много.
— Так ведь тебе Гнедка дали. А на пианино мама уроки давать будет, а я учиться.
— Сначала сандалии научишься шить, чтобы заработок иметь… Ладно, играй. А мне в степи во сне, когда кумысу перепил, верблюд, должно быть, на ухо наступил… Хотя с купцами в московском ресторане «Яр» цыган слушал. Ни чего, под выпивку с хорошей закуской.
— А я Баначичу Третий этюд Шопена сыграл без закуски. Только он не выдержал…
— Вот видишь!
— Не выдержал и запел. У него слова были «осенние, печальные» на этот этюд, где волшебно используются толь ко мажорные аккорды.
— Ладно, тамбурмажор, показывай, к какой стене «древесно» приткнуть?
— Вот сюда, в проходную комнату. Она у нас и за гостиную, и за столовую, и за кухню с примусом будет. И еще Баначич сказал, что я мог бы ему хорошим аккомпаниатором быть, и дал мне контрамарку на все спектакли сезона. Знаешь, какие оперы здесь идут?
— Я, сынок, с удовольствием бы театральным буфетом воспользовался, кабы не верблюд неосторожный…
— Ты все отшучиваешься, но я от шитья сандалий не отказываюсь. Лев Толстой любил точать сапоги.
— И от Гнедка не отрекайся. Его кормить надо. Извозом тебе заняться. Больше некому. Мне запасных рук еще не сделали. В зубах вожжи не удержать.
Петр Григорьевич в деле никого не жалел: ни себя, ни сыновей, ни мастеровых, уже вставших за верстаки, точая пока что офицерские сапоги, в дальнейшем основу будущих протезов. Раздобытый Петром Григорьевичем новенький французский протез на верстаке лежал, и каждый мог изучить его, дав волю своей смекалке.
Среди найденных русских мастеровых нашлись подлинные мастера искусства. Отвлекаясь от оставленных на колодках, отделываемых ими офицерских сапог, они подолгу простаивали перед образцом. Заграничный протез им говорил больше трудно читаемых чертежей.
— Ну как, Никандрыч, осилим? — подойдя, спрашивал, заведующий мастерскими.
— Раз надо, так надо, Петро Григорыч. Только я вот здесь чуток не так бы сделал, чтоб протез надевать сподручнее было.
— Давай, давай, пробуй. Тебе первый протез делать. А мастер без смекалки, как генерал без штанов с лампасами.
— Что ж, можно и по генеральским штанам. По лампасам железные шины, с шарниром на коленке. Только тут примерка нужна, чтобы лучше французского вышло. Давай своего первого инвалида.
