Несколько раз на пути встречались двери. Тяжелые, окованные железом, и тараном не вышибить сразу. Подросток выдавал нечто вроде сигнального стука, каждый раз разного — и нас пропускали, предварительно осмотрев. Кое-где приходилось пригибаться, поскольку рассчитано подземелье на обычных людей, не на долговязых зубастых выродков. С другой стороны, и тот монстр, что якобы Узана, до них не доберется. Слишком хорошая оборона, тут и против армии можно долго держаться, если есть запасы еды и воды.
Что-то мне подсказывает, что такие запасы имеются.
Перед большой двустворчатой дверью, покрытой сценами с участием мифических зверей — мне привиделся даже тот костяной кот, анк, с которым сражался Муха — нас все же попросили сдать оружие. Мы, в свою очередь, категорически отказались. Возникла патовая ситуация, разрешить которую обе стороны не слишком-то и пытались.
Перебранки с оружием в руках не было. Скорее, были вялые попытки что-то доказать мужчине средних лет, что стоял на входе с огромным молотом в руках. Поскольку помещение ограничивало маневренность, молот выглядел убедительно. Не попадет, так придавит.
— Смотрите. Я пришла сюда по доброй воле. Следуя за неизвестным мне человеком. Если бы я хотела убить кого-то здесь, я бы взяла побольше людей. Так?
— Так, — невозмутимо кивал мужчина. Невыразительное лицо, одет в жуткую смесь кожаного доспеха и нашитых прямо поверх кожи металлических пластин.
— Поэтому нам нет смысла оставлять оружие тут.
— Вообще никакого, — соглашался со мной молотобоец.
— Значит, мы идем?
— Нет. Для начала сдайте оружие.
С таким же успехом можно биться лбом в стену. И то, шансов больше.
— Пацан, тебя как зовут? — спросила я замухрышку. Он помялся, затем ответил:
— Мик.
— Очень хорошо. Мик, тебе можно туда заходить?
— Можно, — кивнул он. — Вам нужно что-то передать?
— Передай, что для нас расставаться с оружием — урон чести. Передай, что ни один из нас не замышляет убийств или иных злых дел, в противном случае нам просто не выбраться отсюда живыми. И мы это прекрасно понимаем.
Мик переглянулся со стражем, затем проскользнул в едва приоткрытую дверь.
Ждали мы долго. Пожалуй, чересчур долго для обычного совещания. Может, владыка трущоб курит ньяц, или употребляет алкоголь в безудержной манере и в количествах, достойных гильдейских купцов. Или занимается любовью с фавориткой, а тут мы. Неуместные и упрямые, как бараны.
За дверью, кстати, не слышно ровным счетом ничего. То ли гонца уже казнили, то ли нас там ожидает несметная армия.
