– Все готово? – уточнил Блейк.
Саффрон подумала, что, всякий раз, когда они вместе изображали счастливую пару, у них это отлично получалось. И она знала, почему все так естественно и легко. Ей нравилась его компания, нравился он как мужчина и нравилось все, во что он верил. И они оба заключали то соглашение с открытыми глазами. Все казалось прозрачно-ясным.
– Полетели.
Она никогда не была внутри вертолета, и у нее заранее слегка дрожали колени при мысли о том, что она окажется высоко в воздухе. А Блейк будет ее пилотом. Саффрон судорожно вздохнула.
– Ты в порядке?
Она кивнула:
– Угу.
– Не знаю, насколько это важно, но извини меня за прошлый вечер.
Она отмахнулась от извинений, не желая снова ссориться. Больше всего на свете ей не хотелось спорить с ним. Да, она еще не готова его простить и не уверена, сможет ли вообще когда-нибудь.
Саффи пошла за Блейком, продолжая смотреть себе под ноги, хотя мотор еще не работал. Вчера в айпаде она прочитала о правилах поведения в вертолете, чтобы потом не задавать вопросов.
Как только они заняли свои места, он наклонился и помог ей пристегнуться. Она затаила дыхание, отвела взгляд, а когда снова посмотрела на него, он все еще прикасался к ней, проводя рукой по ее животу.
– Прости, – пробормотал он.
Саффрон инстинктивно отстранилась.
– Ничего. – Ей всегда нравилось под любым предлогом прикоснуться к нему и нравилось, когда он прикасался к ней. И все еще хотелось этого, но она сомневалась, что подобное повторится вновь.
– Я сотни раз возил пассажиров. Это здорово. – Он наконец закрепил ее ремень безопасности и сел на место, занявшись собственным ремнем.
Саффрон откинулась на спинку и слушала, как оживает вертолет. Блейк дал ей шлем, и, когда они наконец взлетели и земля осталась далеко внизу, она с силой вцепилась в сиденье.
– Ну, как ты там, салага? – спросил он усмехаясь.
Саффрон забыла о том, что земля исчезла у них из-под ног, когда Блейк одарил ее ослепительной улыбкой. Она не видела, как улыбка озаряет его лицо с тех пор, как они были на вечеринке в тот последний раз, на вечеринке, которая для нее закончилась в туалете, где она и узнала, что беременна.
Его приступ счастья ударил ее как кнут, напомнив, почему он так ей понравился, почему она хотела остаться с ним и почему так боялась причинить ему боль, открыв правду.
Пока он мастерски вел вертолет, она смотрела на него, не в силах отвести глаз, полных слез. Он счастлив. Искренне счастлив. На сто процентов. И показался ей с другой стороны.
