Я приостановилась. Александр продолжал идти.
— Я гостил у Аронов перед несостоявшейся свадьбой Грэйс. Вы уже знаете это. И я заметил странности в поведении девушки…Однажды вечером, я увидел ее выходящей из старого сарая на отшибе поместья. В руках у Грэйс был какой-то сверток, и она сильно нервничала. Я насторожился, и решил проследить за ней. Очень скоро я услышал детский писк, и понял, что, а вернее, кого держит Грэйс. Но в тот момент, когда она подошла к колодцу, я и представить себе не мог, что она сделает…А потом я увидел, как она кладет дитя в ведро и опускает его на самое дно колодца. Я мог остановить ее, но не стал. Я не знал, на что она способна в таком состоянии. Я решил подождать. Едва она скрылась — а убежала с места преступления Грэйс очень быстро — я ринулся к колодцу и достал ребенка. Он не успел даже переохладиться. Я снес ребенка в деревню, принадлежавшую соседнему графу, и не зависящую от Аронов. Я отдал его местной доярке. Позже, я подыскал малышу другой дом. Грэйс не должна была знать, что ее сын жив. Но она знала, что я узнал ее тайну. Я сам раскрыл себя — когда отец Грэйс решил вступиться за нее, я посоветовал ему не делать этого. После меня выгнали из дома Аронов. На аукционе мыс Грэйс не общались. Она думала, что ребенок ее мертв. Она готовилась поплатиться за это. А я знал — что он жив. И не сказал ей. Не сказал, до самого последнего момента. Но когда на кону стояла наша с вами жизнь, я раскрыл карты. Грэйс сказала, что поможет, если я скажу, где ее ребенок. И я сказал. Теперь я никак не могу понять, хорошо это или плохо…
Александр говорил уже более для себя, словно исповедь, и я покорно слушала.
— Грэйс ведь мать малыша. Но она же была и его убийцей. Какое право я имел раскрыть его местоположение? Какое право я имел молчать, что он жив?
Мы остановились. Глаза ниши встретились.
— Я не знаю. Не спрашивайте, — тихо сказала я.
И тут Александр рассмеялся.
— Ох, Розалинда, простите, это не смешно, но…
Александр смеялся и смеялся, не в силах остановиться.
И я рассмеялась в ответ.
Странно. Необъяснимо. Аукцион был королевским орудием, его судом. И целью этого суда, его высшим наказанием, была не потеря эфимерной чести, нет. Цель аукциона — свести с ума. С ума сошел бедный мальчик Генри, ставший жестоким убийцей. С ума сошла аристократка Грэйс, разрывавшаяся между своим грехом и своими желаниями. С ума сошел ее отец, пытавшийся оставить дочь ангелом в глазах мира. С ума сошел Сэлвер Освальд, решивший отдать труд своей жизни за любовника сестры. С ума сошла Аманда, предлагавшая свое тело как лот. И сумасшедшим был Курт Хьюгсон, любивший так сильно, что он предпочел любовь своим руке и ноге. Фредерик уже давно был сумасшедшим. А лициатор — горный эльф- лишь он остался просто лициатором. Что же до нас с Александром, то мы смеялись. Смеялись до слез. Выплескивая горе, страх, боль, ужас и тьму, поселившиеся в нас на аукционе.
