Александр ждал меня в зале проведения торгов. Он выглядел как всегда идеально, и как всегда очень холодно. Каштановые волосы — уложены. Костюм — чист и отглажен. Вишневые глаза даже не смотрели на меня.
— Доброе утро, — спокойно поприветствовал меня Александр.
Я ответила ему взаимным приветствием.
В зале потихоньку начали собираться люди.
Грэйс Арон с отцом. Сэлвер Освальд. Аманда Освальд везла перед собой инвалидное кресло, в котором сидели остатки Курта Хьюгсона. Я старалась не смотреть на него — это было бы неприлично. Но Курт сам помахал мне оставшейся рукой.
Я слабо подняла свою в ответ. Курт что-то сказал Аманде, и они подошли к нам с Александром.
— Доброе утро, — поприветствовал нас Курт Хьюгсон, — Я попросил Аманду подвезти меня к вам. Не хочу, чтобы все отводили глаза, как от прокаженного, — его голос слегка дрогнул, он он тут же засмеялся, — Ведь я еще молод и чертовски хорош собой! К тому же, я скоро женюсь.
Аманда Освальд покраснела. Я посмотрела на нее с радостью: Аманда заслуживала счастья. Курт положил руку на руку Аманды, лежащую на спинке его кресла.
Не успели мы с Александром поздравить молодых, как в зале раздался странный шум. Я оглянулась: Генри Соквел споткнулся об один из стульев и упал. Я и Александр поспешили было на помощь, но нас опередили. Фредерик. Он подошел к Генри и протянул ему руку.
— Ну же, сынок, вставай.
Генри продолжал сидеть на полу. Его взгляд, всегда смотрящий в некуда, был странно направлен на Фредерика. На минуту, мне показалось, что Генри видит. Но потом Фредерик махнул рукой, как бы говоря «Как хочешь», и отошел. Взгляд Генри все еще был в той самой точке, где только что стоял палач. Мы с Александром поспешили помочь Генри подняться. Было заметно: он сегодня нервничает.
Все сели на свои места. Лициатор занял свой постамент. Торги начались.
Мы долго, неприлично долго торговали никому не нужным хламом. Кого заботят сережки и табакерки, когда вот-вот может свершиться убийство? Я уже начала клевать носом, когда лициатор объявил:
— Нож. Серебро. Высшая проба.
Само по себе это было не интересно, но руку со своим предложение цены подняла Грэйс Арон.
Желающих, кроме нее, купить себе ножик не нашлось, и нож отошел к пресерой Грэйс за ничтожную сумму в десять монет.
Мало кто обратил на это внимание, и торги потекли дальше. Однако, я задумалась. Зачем Грэйс серебряный нож? Принадлежал ли он ранее их семье, и им резала яблоки ее покойная матушка? Или тут было что-то большее?
